. Заметки о прозе Пушкина. М., 1937. С. 16;
Оксман Ю.
Г. Пушкинская ода «Вольность» ( К вопросу о датировке). С. 26−27)»
125. Комментарий здесь не совсем точен: для Шкловского самовластительным злодеем был не Павел, а некий «синтетический» образ Павла и Александра, с преимуществом последнего, а Оксман считал, что строфа была направлена против Наполеона, но очень подходила и к Павлу, поскольку в строфе дан обобщенный образ тирана. Впрочем, Оксман в этом не был оригинальным и ссылается на мнение Д. Д. Благого: «Д. Д. Благой правильно полагает, что Пушкин, имея в виду “прежде всего Наполеона”, “вместе с тем дает в этой строфе некий обобщенный образ тирана (уже слова о ‘смерти детей’ не имеют никакого отношения к Наполеону, единственный сын которого умер только в 1832 г.)”. И далее: “Под этот обобщающий образ полностью подходит и другой ‘увенчанный злодей’ – Павел I”»
126.
Таким образом, версия, впервые зафиксированная в научной литературе юным Бикерманом, опять стала научной, как говорил Шкловский, аксиомой.
В целом можно сказать, что первое выступление Бикермана на научном поприще на ниве пушкинистики оказалось чрезвычайно успешным. О том, что ссылки на его раннюю пушкинскую публикацию продолжают появляться, он с гордостью писал М. А. Дандамаеву 5 июня 1972 г.: «Пушкинист, друг младшего Пиотровского127, прислал мне письмо, и я был тронут и польщен, когда узнал, что пушкинисты до сих пор читают и цитируют мою маленькую статью, опубликованную в 1916 г.».
К Пушкину он вернется еще один раз, спустя 36 лет, в расцвете своего творчества. Статья будет написана по-французски – живя в США и перейдя в основном на английский язык, Бикерман продолжал иногда писать по-французски.
Статья называлась «Пушкин, Маркс и рабовладельческий интернационал»128. Бикерман посвятил ее «Анри Грегуару (Henri Grégoire), человеку свободному и либеральному (homme libre et libéral)». Адресатом посвящения был современник Бикермана, известный бельгийский эллинист, византинист и славист, главный редактор журнала «La nouvelle Clio», в котором была опубликована статья. Но история знает еще одного Анри Грегуара – знаменитого деятеля французской революции. И, учитывая то, что в своей статье Бикерман обсуждает проблему рабства и что оба определения, данные Бикерманом Анри Грегуару, как нельзя точнее описывают знаменитого француза, появляется соблазн предположить, что в посвящении содержится второй план и что Бикерман вспомнил и о другом носителе этого имени, который, кстати, имел некоторую связь с Россией. Анри Грегуар был священником (позднее епископом), выступал за веротерпимость, эмансипацию евреев, дарование гражданских прав свободнорожденным неграм и мулатам колоний с последующей отменой рабства. Он собрал и издал сочинения негров и мулатов для того, чтобы опровергнуть представление о них как о низшей расе. Он первый принес присягу на верность гражданскому устройству духовенства, за что и поплатился в конце жизни: перед смертью от него потребовали отречься от присяги, а когда он отказался, лишили причастия и церковного погребения. Грегуар был сторонником суда над Людовиком XVI, но категорическим противником его казни. Парадоксальным образом его, избранного почетным членом Казанского университета, в 1821 г. этого звания лишили за якобы участие в казни короля.