– Ну тут уж совсем непонятно, – остановил я его цитату. – Причем тут персы и армяне? Да и евреи тоже?
– Значит, ты ихний! – заключает он. – Но ничего, коли не так, скоро ты о них свое мнение изменишь.
– Почему?
– Мы откроем вам глаза.
Он не уточнил, кто «мы», да я особо не дотошничал. А сидевший рядом с ним подсадок, после того как нервный вышел, грустновато продекламировал:
Если в кране нет воды,
Воду выпили жиды.
Если в кране есть вода,
Значит, жид нассал туда.
Он попридержал разгулявшиеся было ноздри своего вислого носа и добавил:
– Этот явно из «Памяти». Оголтелость уж больно выпирающая. А нам, если честно, без евреев не обойтись. Я был одним руководителем. Ну пришел в контору и первым делом новой метлой прошелся по штатам. Работало там несколько евреек в обслуге. Я их потихоньку поуволил. Набрал русских. Ну бабы как бабы. Кажется, даже и внешностью почти одинаковые и причуды у них общие. Но уже через месяц они мне так все позапутали, что я чуть не рехнулся. А у тех – с теми же чаями-кофиями все в аккурате было.
– Ну и что? – вклинился я с вопросом.
– Пришлось всех вернуть на прежнее место. И вот теперь скажи, подсунули мне их или нет?
У него запершило в горле, и он прокашлялся в кулак.
– И жена у меня, кстати, тоже еврейка.
* * *
Везу пожилого потомка донских казаков. И едет он со сборища, которое проходило в помещении бывшего райкома партии на Самарском разъезде.
– Не выдержала моя душа там больше находиться, – сказал он.
– Почему же?
– Потому что там половина подставных аукальщиков.
– Каких именно?
– Ну тех, которые и Свердлова, и Троцкого в казачьих вопросах оправдывают. Один даже кричал, что сами станичники виноваты, что их начали чуть ли не поголовно истреблять. И это в пору, когда они, собственно говоря, гражданскую войну выиграли.
Он неожиданно умолк, потом, махнув рукой, сказал:
– Да и теперешние казачки, которых мы в руководство понавыбирали, тоже хороши. Находятся в здании власти и клянут эту власть. Вертелось у меня желание рассказать им байку, которую когда-то слышал от деда.
– Что за байка?
– Приходят к мужику двое – казак и еврей – и просятся переночевать. Ну мужик, как это было раньше заведено, безо всякого якова принимает. Казак постелил себе на полý шинель, одну пóлу под бок пустил, а другой укрылся. А еврею хозяева койку свою уступили. Спит себе казак, посапывает. А еврей до утра уминал все, чем богат был мужик, и доказывал, что тот не так живет, как надобно, не то сеет, не по правилам жнет. Утром, когда собрались уходить, казак низко поклонился хозяевам: «Спасибо за приют!» – сказал. А еврей тем временем под порогом у хозяев кучу навалял, так как за катух ему пойти было лень. Говорит казак: «Кто же так за добро платит?» А еврей ему в ответ: «Так нам с ними все равно больше не встречаться».