Кабинет был только у Джулиана. Всем остальным выпадало работать посменно за “горячими” столами, постоянно мигрируя по всему бескрайнему открытому морю компьютеров. Даже Малике приходилось логиниться на каком достанется мониторе, чего она не выносила на дух. В Оксфорде у нее бы имелся свой кабинет, отделанный дубом.
Она двинулась за Джулианом в его великолепную приемную.
– Ну что же, профессор Раджпут. Как там наш #ГордыйМужинист и страшная угроза, что мужчин вычеркнут из истории? – спросил он.
– Отлично, – ответила Малика. – Прет как лесной пожар. Столько настоящих перепостов, что нам уже через час-другой почти не понадобилось толкать это все при помощи ботов. Я сама себя лишаю работы.
– Нисколько. Если все получается как надо, это исключительно благодаря чрезвычайной точности вашей адресации.
– Ну, моя часть работы довольно простая на самом деле. Если в математике соображать.
– В том-то вообще-то и дело, дорогая моя. Если соображать в математике.
Повисла пауза. Малика выжидала. Она догадывалась, что к себе в кабинет Джулиан вызвал ее не для того, чтобы спросить, как поживает один из их особых хештегов. Для этого достаточно глянуть на монитор.
– Малика? – произнес он в конце концов. – Вы никогда не задумывались, откуда мы берем наши исходные данные? Реальную, так сказать, информацию, которую далее ваши алгоритмы перемешивают и сопоставляют, чтобы отыскать благодатную почву для наших клевых постов и твитов?
– Возможно, это проскакивало у меня в мыслях, кажется, – осторожно ответила Малика. – Следовало задуматься?
Джулиан расплылся в улыбке, которая подразумевала непроницаемость.
– Ладно. Давайте сформулирую иначе. Допустим, я бы вам сообщил, что получена та информация не целиком вбелую. Вы бы что на это сказали?
Смахивало на некое испытание. И испытание это Малика намеревалась выдержать. Она двадцатидвухлетний математик, получающий шестизначную зарплату в сверхсовременной, сверхкрутой передовой компании в самом сердце Сити. Жизнь – приключение, и Малика не собиралась запороть шабашку, какие выпадают раз в жизни, из-за мелочной нравственности. Да какая нравственность вообще в пост-Трамповы времена. Главное не вляпываться ни во что самой, а в остальном Малика вполне готова не лезть с вопросами.
– Я бы сказала “нуачо”. Очевидно, что не вбелую, мы же с личными сведениями возимся. Намек в само