Заря отгорает. Костер небесный все ниже и ниже: розовый, алый и вот уже совсем низкий, малиновый, гаснут угли его. Где-то там, за деревьями, большое малиновое солнце быстро выбирается из-за земного обреза.
Смолкают петухи. Смыкается тишина. В саду, пробиваясь меж деревьями, потянулись желтые полосы солнечного света. Раннее утро свершилось.
А утром поздним, когда солнце поднялось над деревьями и роса обсыхает, хорошо завтракать, выставив стол на не знойный еще солнцепек.
Еда по-летнему, по-деревенски проста: рассыпчатый, золотистый в солнечном свете творог; в свежую, еще не застывшую сметану хорошо окунать розовую сочную редиску и хрумтеть ею; молодой лучок с темной зеленью пера и юной белью сладкой луковки; кружево пахучего укропа; горечь хренового листа; пресный, сладимый дух пупырчатых огурцов. Под солнцем на воле, на столе, словно на щедрой ладони, все золотится, зеленеет, алеет, радует глаз. Клюй да клюй.
Не жарко. Чирикают в утренней тиши воробьи. Где-то высоко в небе – взглядом их не достать – со щебетом носятся ласточки. Возле ног моих доцветает ромашка, чуть поодаль красуются сиреневые и белые граммофончики петуний. Гудливым пчелам ни там, ни там нет поживы. Хорошо, что под вишней, раздвигая листья ее, поднялась высокая мальва и расцвела розовым. Пчелы по две и по три забираются в один просторный цветок, млеют там. Утро. Солнечный мягкий жар припекает. Чую: горячие персты осторожно врачуют спину мою, там, где зимой, на сквозняках, застужено и порой нудит. Солнечный жар входит в больные жилочки, как добрая лека. Замираю. Прошелестел в листьях и травах ветер. Остудил перегретое.
И снова солнечные персты трогают плоть мою, греют кости, уже немолодые.
Две легкие бабочки, порхая, облетают двор. Большая синяя стрекоза, просияв и прошелестев крылами, улетела. Мелькнула по земле тень птицы. Посвист крыл.
Чай поспел. На столе – свежий мед. Лишь вчера откачали его. Прозрачно-зеленоватый. Белая акация и колючий лох. Словно в степи: пахнул в лицо горячий июньский ветер пряной волной. Акация и лох цветут разом: белые гроздья и золотые звездочки, тоже гроздьями, – пахучая сладость.
И здесь, по двору, прошелестел ветер. И снова тишь. Июньское солнце греет тело мое и душу. Теплое лето. Самый долгий день его. Сколько ждали… Потом, осенью да зимой, будем помнить и снова ждать.