Дайте неба страннику Земли
Его пронзительный фальцет всегда слышен всем. Особенно на собраниях, где он спорит по любому поводу. Лысый крепыш с ясным взором голубых глаз, многолетний бессменный руководитель поэтической секции при отделении Союза писателей, ниспровергатель, да ему молоко надо выдавать за личную вредность и въедливость! А еще он работает в журнале «Отчий край» и читает весь самотек, поступающий в журнал. Я видел этот самотек. На месте главного редактора я бы закрепил за Макеевым пожизненное право на фронтовые сто грамм. Каждый день читать все это? Нет, вы как хотите, а что-то героическое в этом есть.
И еще он интересный собеседник, прекрасно понимающий поэзию и знающий других поэтов. Правда, авторитетов у него не так уж и много, ведь он вошел в поэзию семнадцатилетним мальчишкой, когда девятый стихотворный вал заливал аудитории Политехнического института, ниспровержение авторитетов в те времена было сутью поэтического бытия.
Он окончил Литературный институт. Институт не мог научить писать стихи, этот талант ему дало детство, но институт расширил горизонты, повысил внутреннюю культуру и дал возможность общаться с интересными собеседниками, которые позже вошли в литературу, как вошел в нее и он – поэт Василий Макеев.
Вся его поэзия неразрывно связана с деревней. Неяркие бузулуцкие просторы, тихая речка, необъятная степь с лазоревыми цветками, ковылем и горьковато-безнадежной печальной полынью вдохновляют его на творчество. Не зря же он каждый год, оставив городскую суету, устремляется в деревню – набраться сил и вдохновения, обрести уверенность в себе и еще раз вдохнуть аромат казацкой степи.
Казак живет волей. А воля – это семья, в которой все складно, это друзья, с которыми можно и выпить, и сыграть песню, это добрый конь, которого Макееву заменяет верное перо.
Главные темы его творчества – мать, семья, природа. И, разумеется, любовь. Как всякий баловень Музы, Василий Макеев озорник.
Прикладки сена высятся курганно,
Подмяв собой старинную межу.
Когда на сердце зябко и погано,
Я к ним прощально руки приложу.
И будто лето побежит по жилам
И руки вспомнят шорох травяной
И женщину, которая блажила
На сеновале рядышком со мной.
И загуляют в памяти покосы,
И защекочут страстные репьи
Ее полынно пахнущие косы