Георгий Брасов с сентября 1919 года был отдан в Сент-Леонрадс-колледж (St. Leonards-on-Sea College); на следующий год он поступил в Хэрроу, (Harrow School), – одну из знаменитых английских Old Schools. Что вполне соответствовало его происхождению. Но, увы, было не по средствам.
В 1927-ом Наталья Брасова перебралась в Париж. Там она заняла весьма скромную квартиру на улице Берлиоза. Через год к ней прибыл Георгий. Он продолжил учится также в весьма престижном заведении Еcole des Roches в городке Вернёй сюр Авр (Verneuil-sur-Avre), в Нормандии.
Наталия Сергеевна не собиралась навеки спускаться в недра, в мир обычных людей. Происхождение её сына – теперь в этом сосредоточены были все её надежды. События в России обрушили все витиеватые конструкции старых законов о престолонаследии. Политика была настолько изменчива, что и при меньших возможностях у многих кружилась голова. А тут – сын последнего Императора, от престола не отрекавшегося.
Наталия Брасова сделала первый скромный ход на шахматной доске большой политики: она признала власть Императора в изгнании, Кирилла. Тот отозвался благодарно: в 1928 году он пожаловал Георгию Брасову титул князя, его мать стала княгиней. Правда, это были, увы, – весьма эфемерные титулы, но так или иначе – это было возвращение в Большую Политику. Пусть и несколько карнавальное. Наталия очень ревностно следила за тем, чтобы об этом титуле никто не забывал.
С годами Георгий, худощавый светловолосый юноша, всё более напоминал отца, – и обликом, и, особенно – характером. Как и у Великого Князя Михаила, – у него были совсем простые привычки, спокойный нрав, и – совершенное отвращение к политике, к амбициозным проектам всякого рода. В его британской биографии сказано: «To George’s amusement, the idea of him claiming the throne was circulated during his lifetime».
А разговоры об этом нагнетались вокруг него – всё чаще. Русская эмиграция становилась – иной: генералы старели, терялись в непривычном мире, растрачивали остатки авторитетов. Всё большее влияние обретали те, кто покинул Россию в юности, – те, на ком держалась Белая Армия, – штабс-капитанство, как именовали газеты это поколение. Они были – романтичны, а монархизм оставался самой романтичной доктриной – из всего политического спектра (наряду с большевизмом, разумеется). И этим поколением вполне мог быть востребован молодой вождь Императорской крови.