В комнате площадью двадцать квадратных метров стояло пять коек, по две у боковых стен, одна у окна. Кровать для Шинкаренко поставили тоже у окна впритык к пятой, так, чтобы справа и слева остались узкие проходы, круглый стол и табуретки подвинули ближе к двери, свободное пространство резко сузилось.
– Ничего, в тесноте да не в обиде. Вот отстроим город, вы врачами станете, тогда и заживете в хоромах, а пока так. – И увидев, что Виталий оглядывается, ищет куда повесить шинель, которая была по-армейски в скатке, добавил: – Платяные шкафы на стенах. Гвозди видишь?
Вечером собрались однокурсники, обитатели комнаты – трое хилых, слабых здоровьем, которых не призывали в армию, двое фронтовиков, демобилизованных по ранению. Из всех выделялся Олег Боголюбов, капитан артиллерии, командир дивизиона, бравый на вид, лицом писаный красавец высокого роста, но прихрамывал на левую ногу, потому ходил с тростью.
– Наш брат фронтовик? – спросил Боголюбов.
– Так точно, товарищ капитан. Командир роты, старлей пехоты. Демобилизован после тяжелой контузии.
– Ты что-то припозднился, друг любезный, мы уже все позвонки и кости выучили, сегодня к мышцам перешли, догонять не просто будет.
– Это смотря кому кого догонять. Я ведь первый курс в сорок втором году закончил.
– А что не на второй курс пошел?
– Repetitio est mater studiorum[1]. Так говорили древние и декан Попов. Я, ребята, после январской контузии только десять дней назад разговаривать начал.
– Вот и слава богу, что начал. А ну, товарищи инвалиды, к столу, попьем чаю и за уроки.
– Ты что, Олег, всех ребят инвалидами кличешь? Ну ладно мы с тобой.
– Все, Виталий, здесь инвалиды, все. Я хромаю, у Саши Юрова в легком пуля сидит, у Володи Быстрова одна рука короче другой с рождения, у Пети Лютого порок сердца. К Сергею вон присмотрись, без глаза парень. Так что все и есть инвалиды. Здоровые ребята фашистов бьют и добьют скоро, а наше дело стать хорошими докторами, чтобы здоровье им поправлять потом.
Сели за стол, Шинкаренко достал из рюкзака домашние припасы, плюшки и ватрушки, через пять минут от них и крошки не осталось. Здесь было все, как на фронте, хоть хлеба горбушку и ту пополам, а если вдруг кому-то что-то перепадало от родных, делили на всех. Правда, перепадало крайне редко, вся страна продукты приобретала по карточкам и все по минимуму, ибо главное было – накормить тех, кто воевал. И никто не роптал, даже самые отпетые пессимисты понимали, что нашу Красную Армию уже никто не остановит, победа близка, и каждый старался внести свой посильный вклад в главное дело Родины – разгром фашизма.