В лужах, моргая и покачиваясь, плавали крупные жёлтые огни, и он шёл по ним, как, бывало, осенью по опавшим кленовым листьям…
Сейчас стоявшие вдоль аллеи молодые голенастые клёны, захлебываясь мартовским ветерком, потягивались после зимней спячки, роняя в лужи невидимые в сгущающихся сумерках дробинки капели.
К проходной, обгоняя его и хохоча на ходу, торопились девчата из соседнего цеха, длинноногие, в разноцветных лакированных сапожках. «Оживели… – вдруг негаданно улыбнувшись, подумал он, – теперь их сезон начинается: свиданьица, танцульки в наконец-то отремонтированном клубе, турбаза… А Ленка пролежит в больнице недели три…» Проклюнувшуюся улыбку надёжно придавила тупая досада, рука вновь потянулась за сигаретой, но на этот раз не остановилась.
Часы над проходной почему-то спешили. Судя по ним, электричка уже стояла у платформы. Он прибавил шагу, быстро проскочил турникет, добежал до угла.
«Э-э-э-эх!..» – пропела гудком электричка, дразня красным огоньком последнего вагона.
«Ну и денёчек… – пульнул он окурок в сторону урны. – Следующая через минут двадцать, а надо ещё в больницу заскочить, к Ленке как-то проникнуть ненадолго иль хоть записку передать. Обещал, когда увозили её, в пять-шесть зайти, а уже начало девятого. На автобус, что ли, двинуть?.. Нет, от него до больницы далековато, с электрички быстрей получится. И магазин там рядом, до девяти работает… А девчата, похоже, успели… Гуляй, дыши свежим воздухом, укрепляй нервы, завтра «на ковер» с утра».
После прошлогоднего «купания» в Волге его часы барахлили в самый неподходящий момент. «Солярки в них подлей», – не раз мрачно шутил начальник цеха, когда он опаздывал на какое-нибудь совещание. «И завтра, не исключено, так скажет, надо с женой часами поменяться. Не хватало ещё в такой день опоздать…» – решил он.
Стуча каблуками по опустевшей сырой платформе, он тщательно вспоминал происшедшее за день, вернее, разбирался в нём. Что вспоминать-то, картина перед глазами стояла ясная…
Перед обедом он пошел в соседний корпус к технологу цеха, чтоб узнать сколько осталось сырья. Тот, на минуту появившись, махнул рукой – подожди, мол, – и убежал куда-то с папками под мышкой.
Он присел за накрытый толстым «плексом» массивный, ещё послевоенных времён, стол технолога, стал листать какие-то бумаги, и тут-то почти вбежал весь запыхавшийся Ушанов, когда-то для него просто Юра, а теперь, конечно, Юрий Маркович, – новоявленный «зам» механика, он же старший общественный инспектор по технике безопасности, он же член партбюро и прочая… И он же его бывший дружок по школе и по районной баскетбольной команде.