Он смотрел в эти просящие глаза цвета неба перед грозой и не мог им противиться. Еще и руки у груди в мольбе сложила. Да что ж он, ирод что ль, в самом деле?
– В самом неприглядном свете, – четко и раздельно приказал он.
– Мрачнее не придумать! – клятвенно подняла ладошку и ее глаза вспыхнули новым блеском. Он тяжело вздохнул и отвел свои, покорно принимая поражение перед этой… Журналисткой.
– Когда вам удобно беседовать со мной?
– В обеденное время.
– Договорились! – довольная улыбка осветила ее лицо. – Машина останется здесь?
– Парни посмотрят. Смогут – починят. Нет – в город увезу.
Он, было, сел в грузовик, чтобы отогнать его, но девушка снова его окликнула:
– Даниил Алексеевич! Я присмотрела в городе гостиницу, но случился форс-мажор, – она указала глазами на свой безжизненный агрегат, – и я теперь не знаю, как мне добраться туда…
Она смотрела на него, он – на нее. Оба молчали.
– Вы не могли бы меня отвезти? А завтра… Не знаю. Что-нибудь придумаю, – пожала плечами.
А завтра привезти ее сюда, а вечером снова увезти. И так далее, пока не напишет свою дурацкую статью. Ей палец в рот не клади! Он спрыгнул с подножки и захлопнул дверцу. Чуть сильнее, чем обычно.
– Идем.
Влада аккуратно ступала в босоножках на тонюсенькой подошве по земле вперемешку с гравием и навозом, едва поспевая за его размашистым тяжелым шагом. Перед домом он остановился. Окна на первом этаже были распахнуты настежь. Их прикрывала москитная сетка.
– Раиса Семеновна! – зычно крикнул он. Получилось что-то вроде «Раисемённа».
В дверях парадного входа появилась крупная, дородная женщина, широкая в кости, средних лет, в белом чепце, муслиновой кофточке и длинной юбке. Она вытирала полные натруженные руки о передник и с интересом поглядывала на Владу.
– Принимай гостью, – распорядился Дании и оставил женщин.
Глава 4
Он шел к грузовику и почувствовал самопроизвольное сокращение трапеции. Что за чёрт? Давненько он такого не испытывал. Забрался в кабину и повел плечами, разминая, прогоняя спазм. Сам себе помассировал плечи. Опустил голову. Смотрел невидящим взглядом перед собой, но видел другую картину: худенькая и гибкая, как тростинка, девушка, размахивала руками и подзывала его. Тонкие смуглые руки с обожженными солнцем отметинами на плечах. Длинные ноги с красной сгоревшей кожей на бедрах и икрах. Клочок ткани, который едва прикрывал ее задницу, назвать шортами язык не поворачивался. Тоже… Нашла моду! Кто ж в такое пекло оголяется? Эх, кулёма…