. И не ее вина, что иногда не получается.
– Говорила мне бабушка – всегда настраивай программу снов, – усмехнулся я.
– Ваша бабушка абсолютно права, мистер Дуглас! – радостно согласилась Полли. Как и у любого киба, у нее было плохо с чувством юмора. – Настроить?
– Да нет, не нужно. Кстати, это просто присловье такое.
Пару секунд Полли переваривала поступившую информацию, потом до нее дошло:
– Хотите, я добавлю это выражение в свой повседневный словарь?
Я представил, как все оставшиеся четыре дня моего проживания в отеле Полли без конца поминает бабушку, и содрогнулся.
– Не стоит. Лучше пошли «жучку» за свежим апельсиновым соком.
Откуда-то из-под кровати вынырнул робот обслуги, больше всего похожий в этот момент на маленький танк без башни, трансформировался в сервировочный столик и покатил к двери.
Через минуту он появился снова, дождался, пока я заберу стакан, затем опять трансформировался – на сей раз в нечто, описанию не поддающееся, – и принялся перестилать постель. Я не торопясь выпил сок, отверг настойчивые приставания Полли на счет того, чтоб сделать мне массаж, забрался под свежую простыню и почти сразу отключился.
***
Горячий напористый ветер гнал пыль по безлюдным в этот ранний час улицам Уивертауна. Вчера было прохладно, однако ночью погода испортилась и на город нанесло кхан-пун – злой суховей из Мертвой пустыни. Температура все поднималась, небо приобрело желтовато-серый оттенок, а над еле видимыми в дрожащем жарком мареве Черными горами висела огромная мрачная туча, изредка озаряемая вспышками молний пока еще очень далекой грозы.
Конечно, я знал, что творится на улице, – Полли не преминула сообщить прогноз, – однако отменять свою традиционную утреннюю прогулку не захотел. Мозги прочищает, хороший аппетит гарантирован, можно привести в порядок мысли, наметить самые необходимые дела на день. Но самое главное, мне не давал покоя чертов кошмар. Хотя остаток ночи я провел спокойно и встал бодрым и отдохнувшим, обрывки неясных видений все еще бродили в голове, а в душе время от времени поднималось смутное тревожащее чувство. В этом своем кошмаре я как бы раздвоился: одну половину меня трясло от страха, ярости и желания бороться за свою жизнь, а вторая спокойно наблюдала за этим со стороны. Состояние было ни на что не похоже – уж чем я никогда не страдал, так это раздвоениями. Даже во сне. И теперь мне страсть как хотелось прочувствовать свою цельность и насладиться ею. Поэтому, выйдя из отеля, когда остальные постояльцы еще глаза продирать не начинали, я взял курс прямо по Крокет-стрит на восточную окраину города – туда, где плато Уивер огромными ступенями, похожими на лестницу великанов, спускалось вниз, к морю.