Ресторан Дагена, возвышавшийся посреди пустыни в пяти километрах от города, напоминал издали фантастический черный цветок. Посадив такси на одном из «лепестков», я прошел в зал и оказался в настоящем царстве стекла. Оно было здесь повсюду: стеклянный пол и стены, меняющие густоту тонировки в зависимости от времени суток – от почти угольной черноты днем до полной прозрачности ночью; огромная люстра под горный хрусталь, парящая где-то в недосягаемой вышине под стеклянным куполом, массивные стеклянные столы… Только для кресел дизайнер сделал исключение.
Я шел по залу, выбирая место, когда услышал негромкое: «Эй, Алеша!» – и оглянулся. Немногие знали мое второе, русское имя Алексей, а Алешей называл только один.
Это он и был – высоченный, мощного телосложения, с лицом аристократа и ухватками борца-профессионала. Когда Владимир Мартынов встал из-за столика для приветствия, то оказался почти на голову выше меня, а я ведь тоже не дюймовочка.
Покончив с рукопожатиями и взаимными похлопываниями по плечу, мы сели, и я наконец смог поздороваться с Кристиной.
– Привет, Пит, – отозвалась она, разглядывая на свет содержимое своего бокала. – Удачно встретились. Мы только час назад прилетели с Пальмиры, и сразу сюда. Не успели устроиться как следует, смотрим – ты!
– Какими судьбами вы оказались на Безымянной, Влад? – спросил я. – Неужели решили снова заняться охотой?
– Влад и Владимир не одно и то же имя, сколько раз повторять, – проворчал Мартынов. – Уж тебе-то, с твоими русскими корнями, стыдно не знать таких вещей.
– Оставь в покое мои корни, мы живем в эпоху великого смешения народов. Ученые прогнозируют окончательное формирование единого человечества в ближайшие сто лет.
– Может быть, – с сомнением сказал Мартынов. – Только многие народы – китайцы, например, в основной своей массе участвовать в этом процессе не спешат, и на прогнозы ученых им наплевать.
– И русские тоже.
– Русские, к сожалению, в этом вопросе не столь последовательны. А зря.
– Национальная обособленность ни к чему хорошему не ведет, сам знаешь, – заметил я.
– К тому я и веду, – сказал Мартынов. – По данным статистики, на сегодняшний день каждый четвертый человек во Вселенной – китаец, и процентное соотношение с каждым годом изменяется не в пользу всех остальных людей. Формирование целиком китайского человечества – как тебе такой прогноз?