…Над его восторженностью и непрактичностью порой подтрунивали. Чаще всего он этого не замечал. А если уж очень донимали, поднимал бровь, прижмуривал глаз и произносил голосом театрального дуэлянта:
– Молодой человек! Я вас презираю!
До дуэли не доходило.
…Из соучеников особо почитал Кульчицкого, Глазкова, Слуцкого, Львова, Луконина. С последним они были земляки, может быть, это было дополнительной причиной верной привязанности Окунева к Михаилу Луконину, относившемуся к нему с дружеским юмором и особой снисходительностью. Окунев остался верен этой важной для него дружбе и после смерти Луконина был общественным директором квартиры-музея Михаила Луконина в Волгограде»[1].
Илья Львович Сельвинский вспоминал: «В Литературном институте еще совершенно юный студент Окунев привлек меня своей душевной чистотой и какой-то самозабвенной откровенностью»[2].
Михаил Луконин во вступлении к книге Юрия Окунева «Ответ» писал: «Тогда в нашей среде он был поэтом «не от мира сего», его литературность, неприспособленность к жизни, одержимая упоенность другими поэтами иногда вызывали наше дружеское подшучивание. Но это не мешало Юрию Окуневу в первый день войны встать рядом с нами, со своим поколением в строй бойцов. В те первые месяцы великого испытания он был у меня в отделении, и мне не приходилось его искать в дымных взрывах первых бомбежек – он всегда был рядом»[3].
Пройдут годы, но Юрий Окунев останется прежним, и в творчестве поэта сохранится «детское восприятие мира и взрослое его осмысление», как очень точно заметит Сергей Наровчатов[4], а в одном из своих писем другу он продолжит эту мысль: «Ты истинный поэт, не только в стихах, но и в жизни» (28.01.77).
Об этом же говорят и строки Льва Озерова из письма к отцу: «…Меняясь, Вы не меняетесь, остаетесь все таким же пылким, склонным к преувеличениям и преуменьшениям, раздумчивым и желающим каждую минуту сызнова начать жизнь…» (29.12.76).
А Виктор Боков сказал о том же в шутливом посвящении Юрию Окуневу, которое было написано на обложке книги, подаренной отцу:
Юра! Ты мне симпатичен
Тем, что очень поэтичен,
Тем, что очень непрактичен,
Словом, идеалистичен,
Подписал похвальный лист
Витя Боков, реалист.
Все друзья знали, как отец уважал и любил своих учителей – П. Г. Антокольского и И. Л. Сельвинского. Следует подчеркнуть, что Сельвинского он не просто любил, а можно сказать – боготворил.