Линтон Сент-Картмейл пришел в ярость и не пожелал слушать их бредни. Фрэнсис слышал, как дядя кричал, что не допустит шантажа. В конце концов он приказал выставить их вон.
В тот раз Клайв Шерборн держал на руках младенца. Девочка побагровела от крика; у нее были черные прямые волосы и светлая кожа. На прощание Шерборн заявил, что пришлет к лорду Дугласу своего адвоката. Судя по голосу, он получил хорошее образование. Кто бы мог подумать, что пройдет несколько лет, и его зверски убьют! Интересно, подумал Фрэнсис, что произошло в промежутке и что привело к такому страшному концу.
– Милорд, мистер Шерборн просил меня сообщать вам обо всех важных событиях в его семье, и вот… я приехал известить вас о его гибели, событии по всем меркам важном.
– Смерть – в самом деле важное событие, мистер Уиггинс.
Фрэнсис ненадолго задумался о том, жива ли мать ребенка, жена Шерборна, и что стало с маленькой девочкой. Интересно, почему вернулся Уиггинс – ведь после предыдущего визита Шерборна прошло уже много лет.
– Сэр, покойный – естественно, еще при жизни – передал мне письмо и велел в случае его смерти вручить вам в собственные руки. Он хотел убедиться, что об Анне Шерборн… позаботятся. Он был непреклонен в том, что я должен передать вам его последнее письмо лично, милорд, и никому не позволять занять мое место…
Теперь Фрэнсис отчетливо вспомнил Уиггинса; выглядел адвокат так же, как и в прошлый раз. Тогда он бурно жестикулировал, глядя на вопящий сверток, в котором помещалась нежеланная новорожденная девочка, а на сей раз он плотно сжал руки. В его черных глазах мелькало плохо скрываемое смущение, смешанное со страхом.
– Лорд Дуглас, я больше не желаю жить во лжи. Ваш дядя Линтон Сент-Картмейл хорошо заплатил мне, чтобы я никому не рассказывал о его незаконнорожденной дочери, и с тех самых пор я об этом жалею.
– Он вам заплатил?!
– Из своих личных средств, милорд, причем значительную сумму. Все расписки здесь.
От ужаса у Фрэнсиса перехватило дыхание. Значит, девочка – все же его кузина… и виной всему дядино беспутство! От потрясения волосы встали у него на затылке дыбом. Линтон отмахнулся от ребенка, сказав, что женщина легкого поведения просто решила вытрясти из Дугласов деньги. У Фрэнсиса, которому тогда было двадцать два года, не было никаких оснований подозревать старого дядюшку во лжи. Он не мог поверить в ужасную правду и с трудом заставил себя слушать дальше. Тем временем Уиггинс продолжал: