Едва ли она могла отказаться посетить человека, который специально просил ее приехать; поэтому, подав знак тетке, что они снова выйдут, она следом за Ричардом спустилась к ожидавшему их экипажу. Тетя Сьюзен охотно согласилась их сопровождать, чему Сефора очень обрадовалась.
Через пятнадцать минут она сидела в светлой гостиной на первом этаже особняка Уинбери. Герцог выглядел немного хуже, чем во время их прошлой встречи; он был более рассеянным и неспокойным. Лицо его приобрело землистый оттенок, что встревожило Сефору. Она обрадовалась, что тетка и Ричард удалились в другой конец гостиной, ненадолго оставив их наедине. Отец Ричарда всегда ей нравился; отчасти именно поэтому она согласилась выйти замуж за его сына.
Герцог взял ее за руку; пальцы у него были холодными.
– У вас грустный вид, дорогая, причем уже довольно давно. Все ли в порядке в вашем мире?
– Да, дядя Джеффри. – Она называла его так с самого раннего детства, ведь ее родители и родители Ричарда были близкими друзьями. – После обеда мы гуляли с Марией, а потом, вернувшись домой, застали на пороге Ричарда, который передал мне ваше пожелание.
– По-моему, он сейчас очень занят политикой и стремлением приносить пользу обществу. Пожалуй, слишком занят для того, чтобы гулять с вами на солнышке? Слишком занят, чтобы нюхать цветы и смотреть на небо? – Заметив ее удивление, герцог улыбнулся. – Когда тебя поражает недуг и ты внезапно понимаешь, что тебе осталось не так долго, как ты думал, появляется предрасположение к тому, чтобы оглянуться назад и задуматься.
– Задуматься?
– Да. И тут начинаешь понимать, что стоило жить более полной жизнью, принимать более смелые решения, чаще рисковать.
После такого длинного монолога голос у герцога ослабел, и он ненадолго замолчал, чтобы отдышаться.
– Когда-то мне казалось, что правильный способ существования заключается в труде на благо общества; я был таким же, как Ричард. Но теперь я жалею, что не побывал в Америке и не ходил по океанам. Ах, как бы мне хотелось стоять на носу парусника, ощущать на лице ветер дальних стран, слышать другие наречия, пробовать незнакомую еду!
Сефора крепче сжала руку дяди Джеффри. Их разговор как будто велся на двух уровнях; за каждым словом таилось что-то еще. Сефоре тоже не хотелось жалеть о том, что ее жизнь сложилась определенным образом, и она невольно задумалась о других дорогах и неожиданных поворотах.