– Нет. Я почти здорова, – Нелли не терпелось получить конкретный ответ по поводу своей бессонницы и план действий, как её преодолеть.
– Вы сказали почти.
– Да. Год назад у меня был гипертонический криз. Я до этого долго не могла спать. Затем все прошло.
– Что-то произошло?
– Да. У меня беспокойный ребенок, который часто плачет. Особенно по ночам. И я не спала несколько лет. Спала, конечно, но по часу в день, когда чуть дольше.
– Вы принимали на тот момент какие-то препараты для ускорения засыпания? – Алина внимательно слушала человека, жаловавшегося на отсутствие доступного и законного удовольствия.
– Нет.
– А как тогда наладили сон?
– Наняли няню. И я стала заниматься своей работой, – Нелли поначалу было неловко признаваться окружающим, что она дистанцировалась от сына. Привыкла.
– А какие события недавно произошли?
– Муж и сын уехали в Испанию.
– Вы за ними скучаете? – Алине показалось, что она нашла причину проблемного сна пациентки.
– Нисколько.
Неделю назад поворот ключа в замке мог означать появление ответов. Сейчас он их не ждал.
Генерал вошел вместе с незнакомцем.
– Марк, – хриплый голос Севастьяна Демидовича звучал виновато, – я бы хотел тебя представить человеку, ответственному за ваш проект.
– Не понял, – Марк подскочил на постели. Внутри него кипела злость. Но сейчас к ней присоединилось обоснованное возмущение. – Я ослышался? Общий проект?
– Марк. Это наше общее дело для всех.
– Вы, спятили, генерал? – тон Истомина в сложившихся условиях соответствовал заключенному колонии строгого режима. Куда подевались аристократичные манеры, сдобренные долей пренебрежения.
– Можно мне включиться в вашу беседу? – ирония Платона Валентиновича выглядела оскорбительно.
– Я бы вас попросил, – Севастьян Демидович злобно глянул на стоявшего возле него человека, казавшегося ещё более мерзким, чем даже в день представления рабочей группы.
Марк снова лег на постель. Он смотрел в потолок, на котором исправно ползала муха. Сейчас её присутствие было незаменимо. Ему. Такому же мелкому и незначительному, но для чего-то необходимому.
Видя, что диалог не построится, генерал подтолкнул плечом Платона Валентиновича к выходу. Тот не стал демонстрировать строптивость натуры и первым покинул помещение.
В голове прокручивались общие фразы. В блокноте были набросаны медицинские термины на испанском языке. Он волновался. Вполне резонно. И в тоже время казалось, что он предает своего сына. Выставляет его больным. Сомневается в нем. Отчасти так и было. И чувство вины рвало его изнутри.