– Вам грустно! – Тевейра улыбнулась. – Майер, почему? Что сделать, чтобы вы улыбались?
– Скажите, там, в лесу, это было на самом деле? Или просто примерещилось?
– На самом деле. И примерещилось. Мама за это ещё не убьёт. – Она не улыбалась. – Это вам на память.
– Не понимаю, – честно признал Майер. Всё было так реально, и мысль о том, что вот теперь Мерона убьёт обоих, причём за дело, приходила не раз и не два. Он даже сам хотел позвонить и всё сказать. Только чтобы не пострадала Тевейра. Ему-то что, он неисправим, ну не всегда у него получается думать именно головным мозгом!
– Я не смогу вам объяснить. Это было. Но не здесь, я не знаю, где. Здесь я всё ещё нетронутая. Можете убедиться, – улыбнулась она.
– Что, прямо сейчас убедиться?
– Смущаетесь? Ой, бросьте, вы бы видели, как тут народ расслабляется!
– Нет, я не могу так, – признался Майер. Вот ещё один признак подлинного возраста. Лет сорок назад проверил бы её «ушки», раз сама предлагает! Такой адреналин, ведь при людях!
Тевейра весело рассмеялась, ненадолго спрятала лицо в ладони. Вытерла слёзы веселья.
– Тогда поднимемся в номер?
И тут прежний Майер (охотник на прекрасный пол) проснулся от спячки.
– Идём! – он схватил Тевейру за руку и побежал вместе с ней к лифту.
* * *
Самое эротическое действие можно совершать, не снимая одежды. Все это знают, но отчего-то забывают, когда появляется возможность прикасаться ко всему остальному телу. В номере, Тевейра села, сняла свой «капюшон», наклонила голову так, чтобы обнажить ухо, отвела взгляд и улыбнулась. «Я твоя, – говорила её поза и улыбка. – Я разрешаю, начинай».
Майеру стоило немалых усилий оставаться врачом. Осторожно заглянул ей за уши. Увидел едва заметную сетку коричневых точек, пигментацию. Пока у человека не было близости, остаётся эта сетка. Прикоснулся первым суставом среднего пальца – почувствовал (датчики сказали) слабое жжение. Пигментация настоящая. Стоит прикоснуться к ней подушечкой пальца…
– Невероятно, – признал Майер, отходя к окну. – А вы не боялись, что я попробую…
– Нет, не боялась. Нас готовят к такому, Майер. Но я не ударила бы вас, правда. Ничего такого не сделала бы. Вы же не стали бы прикасаться, да?
Он не мог ответить. Не было ни сил, ни слов.
– Майер. – Она встала у него за спиной. – Я не буду лишней, вот увидите. Мама вас очень любит. Поверьте, ладно? Мне виднее!