А вот и летающая тарелка. Хотя я бы ее так не назвал. Она хоть и круглая, но все же на тарелку не похоже. На ней много выступов, неровностей. Поверхность шероховатая, а это означает, что тарелка побывала под метеоритными дождями. Эти небольшие вмятины означают, что там, в космосе, не так уж хорошо, как казалось бы. Звездолет стоял ровно, параллельно поверхности.
– Смотрите, на ней нет иллюминаторов, – восхищался кто-то из экспедиции. Я этого человека не знал. Я держался возле своих товарищей из института, а с другими даже не успел познакомиться.
Вокруг звездолета по периметру расположились военные посты. Территория была огорожена колючей проволокой.
Вертолет сел на размеченную большим крестом площадку. Мы не спеша вышли, словно детишки в детском саду. Подошли к большому трейлеру, входили по очереди внутрь и там нас переодевали в комбинезоны. После переодевания мы так же гуськом шли к звездолету. В нем была открыта небольшая дверь, в которую свободно мог пройти человек.
Я, не успев ничего рассмотреть, оказался внутри звездолета. Там было стерильно чисто. При входе мы прошли дезинфекцию синим туманом. Все автоматизировано. Как только подходишь к двери – она сама открывается.
Мы несколько часов бродили по звездолету и ничего не могли понять. Комнаты пустые, нет ничего кроме лучей. Звездолет большой. В него можно напихать несколько тысяч человек, но это если стоять и не ложиться. А кроватей то и нет нигде. Одни стены и потолки разного размера. Ни панелей управления, ни командного пункта. Конечно, здесь кругом автоматика, но почему тогда нет никого? Ведь звездолет должен быть как бы квартирой для человека. В нем должны присутствовать все удобства. Но даже туалета мы не нашли. Неужели он им не нужен? Наверное, у обитателей звездолета тела не биологические, как у нас, а электрические, как шаровая молния. Научно доказано, что шаровая молния не что иное, как разумная форма жизни.
Этот летательный аппарат пролетел много миллионов световых лет. Ну, это я так гипотетически считаю, и так говорит вся команда исследователей. На эту мысль нас навела коррозия на бортах звездолета. На нем масса космической пыли, которая въелась в метал.
– Алекс, – позвал меня капитан Громов.
– Да, сэр, – я не военный, поэтому не знал, как говорить с офицерами по уставу.