Тот, кого называют Львом, бросает карты, быстро подходит к иллюминатору, широко распахивает его, несколько раз шумно вдыхая холодный воздух. Оборачивается и зло, одними губами, улыбается:
– Я даже больший реалист, чем ты, Гершон. Я не свято верю, а просчитываю. Марксист обязан опираться не на эмоции, а на холодный расчет. В одесской тюрьме я знал, что надзиратель через три месяца попросит мзду за послабление режима, за возможность получать литературу и хорошую еду. Он попросил через два месяца. Арифметическая погрешность…
Раздается стук, в каюту один за другим входят три офицера.
– Военно-морские силы Канады. Господа, пожалуйста, документы и личные вещи к осмотру…
Игроки бросают карты, раскрывают уже приготовленные саквояжи. Пока два офицера бегло оглядывают нехитрый скарб, третий – судя по возрасту, он и по званию старший – направляется прямиком к тому, кого звали Львом. Тот делает вид, что не может справиться с замком своего саквояжа. С бесстрастным лицом, какое бывает только у пограничников и судей, офицер открывает паспорт, читает вслух:
– Бронштейн Лейба Давидович, – пограничник раскрывает страницу с визами. – Следуете из Соединенных Штатов Америки с пунктом назначения Петроград, Россия?
– Любезный, судя по всему, вы прекрасно умеете читать. Зачем вам мои слова? Думаете, скажу: нет, я Франсуа Вольтер, следую в Антарктиду?
– Потрудитесь открыть ваш саквояж.
– Там американские газеты с моими статьями. В них вам будет сложно разобраться.
– И все же я хотел бы взглянуть. Читать не стану, хотя буквы знаю, – уголок рта пограничника едва заметно дернулся вверх, что, очевидно означало некую эмоцию, граничащую с улыбкой.
Лейба Давидович распахивает саквояж и отходит в сторону и чуть назад, оказавшись у офицера за спиной. Тому это явно не нравится:
– Я бы попросил вас, господин Бронштейн, встать вот сюда.
Тот подчиняется и встает у стола, сложив руки за спиной. Выпячивает хилую грудь и поминутно нервно облизывает губы, отчего они становятся похожими на свежее мясо. Выражения глаз за стеклышками пенсне не разобрать.
Офицер, не снимая перчаток, ворошит кипу газет, обнаруживая между ними журнал с томной девицей на обложке – из одежды на ней только чёрные чулки в сеточку.
Бронштейн, вздернув подбородок, быстро произносит:
– Это – сувенир, к темам моих научных интересов отношения не имеющий…