Стены, потолок – все это черное и какое-то очень далекое, почти плоское, словно не комната, а бесконечная сфера. Справа размыто краснели две полосы. Там в стене проходит отопление. Зато пол – будто из осеннего парка. Стали видны следы – тысячи крысиных лапок, от едва заметных красноватых до ярко-желтых, со всеми промежуточными оттенками.
Следы тепла на дереве таят долго. Хороший тепловизор возьмет их и через несколько минут. Это крысиные, мелкие. А если след человеческий…
Стас обернулся. Остроносые следы от «казаков» лежали на полу яркими желтыми стрелками. Если у гэбушников тепловизоры, сразу поймут, куда ушел.
Впрочем, это они поймут и без тепловизора.
А вот сунутся ли следом?
Стас нагнулся над плитой, блокировавшей вход в подвал, и сдвинул. Во тьме внизу, будто повисла в пустоте, краснела цепочка следов – недавно здесь пробегала крыса. И черт ее знает, какая, цивильная, из отрядов друзей Арни, или дикая.
Если из цивильных, то не угроза, а скорее защита. Только поди определи по следам, цивильная она была или дикая…
– Лобастый! Белоснежка, Рыжик! Вперед!
Три твари, светящиеся всеми оттенками зеленого – Стасу привычнее было физическое соотнесение температур, для холодного красный, для горячего синий, – скользнули мимо ног и нырнули вниз.
В температурных цветах все выглядит иначе, но особенно сильна разница для живых тел, которые и остывают неравномерно, и тепло выделяют каждой клеточкой. Без привычки просто сбивает с толку.
Зато если привыкнуть, вселенная становится куда разговорчивее. Например, сразу видно, где тут Скалолазка, а где Рыжик.
Снова ударило. И через секунду долетел еще один грохот, иной. Выбитая дверь рухнула внутрь?
– Ушастик, Скалолазка! Тыл!
Стас сел на пол, нащупал ногами стальную лестницу и стал спускаться.
За дверью, в холле первого этажа, уже топало, бряцало, зычно орали команды и рапорты, что впереди чисто…
Ну, что же…
Прощай, home sweet home. Кто знает, не навсегда ли…
Стас задвинул над собой плиту и спрыгнул на бетонный пол подвала.
***
За двадцать лет все, что могло гнить, давно разложилось. Да еще морозец опять ударил. Весна, называется… Лишь иногда в нос бил резкий, будто шершавый, запах крысиного дерьма, но таких мест было немного.
Под ногами скрипели ледовые корочки, мимо плыли черные, едва различимые, стены.