Сырой насквозь, я замер на пороге, не зная, что делать, и на секунду потеряв самообладание.
– Раздевайся на балконе и иди развесь вещи в ванной. Когда мама придет, ты должен быть сухой. А потом забери свои деньги и вали отсюда, – грубо, впрочем, как и всегда, сказала мне Инна.
– За этим я и пришел, – ответил я ей и, не раздеваясь, прошел в ванную, сняв лишь кроссовки и оставляя сырые следы на линолеуме. – Слушай, я не понимаю твоей агрессии. Если ты не хочешь, чтобы я ухаживал за тобой, не надо, просто открывай мне дверь, и все. Я буду сидеть в комнате ниже травы, а ты будешь в другой. Мы даже не пересечемся за день.
– Заткнись, я не хочу видеть тебя. Ты думаешь, я ничего не могу? Думаешь, я беспомощная? Не пойти бы тебе в жопу! Вы все так думаете: и мама моя, и сестра, вечно присылают мне каких-то сиделок, сами ни черта не знают.
– Я прекрасно понимаю, что ты можешь справиться сама. И я скорее осуждаю твою мать, чем поддерживаю, но и ты меня пойми. Я просидел без работы три месяца, сейчас мне едва хватит денег на еду. Скоро я получу аванс от твоей мамы и оплачу квартиру. Если бы у меня была возможность ухаживать за старой бабкой, я бы ушел к ней, потому что тебе моя помощь действительно не нужна. Но такой возможности нет. Я так понимаю, что твоя мама чересчур опекает тебя, и эти сиделки только все усугубляют. Так что предлагаю договор. Я просто прихожу к тебе и отсиживаю свои положенные восемь часов. Мы не трогаем друг друга. Если тебе будет нужна моя помощь, я помогаю, не нужна – сижу ниже травы в соседней комнате. Я получаю деньги, а ты – свободу от сиделок и дотошных теток, пытающихся вытереть тебе жопу. Останутся довольны все: и ты, и я, и твоя мать, – все это я говорил ей из ванной, умываясь горячей водой и рассматривая свое лицо в зеркале. Закончив, я в одних трусах вышел на кухню и поставил греться чайник. Я весь продрог, и все, что мне сейчас хотелось, – это горячий кофе.
Инна появилась в кухне практически следом за мной:
– Я согласна, – сказала она и, рассмотрев меня с ног до головы, едва заметно улыбнувшись, снова скрылась в своей комнате.
«А она ничего, – подумал я. – Просто немного обиженная».
Я приготовил поесть и предложил Инне, она согласилась, но при условии, что я принесу еду ей в комнату. Все так же расхаживая по квартире в одних трусах, я подал ей макароны с мясом.