Осетия и Кабарда присоединилась к нам сразу и добровольно, созвали вскоре национальные съезды, избрали правителей и советы, установили вполне благоприятные отношения с главноначальствующим и Особым Совещанием. Роль последнего первое время ограничивались почти исключительно денежными ассигнованиями на многообразные нужды этих округов и поддержку их культурно просветительных начинаний. Внутренний мир и в них наладился не скоро: пришлось им подавлять окружием, подчас весьма жестоко, вспышки экстремистов. не утративших еще связей и симпатий к большевикам, и бороться с разбоями. В Осетии, повидимому, самоуправление налаживалось, и устанавливались хорошие отношения к местной выборной власти, а из Кабарды не раз приходили жалобы на произвол старшины, взяточничество аульной администрации и самовольные высказывания с населения узденями убытков, понесенных во время господства большевиков.
Подчинившаяся официально Ингушетия жила фактически почти вне связи с русской властью. Не проявляясь активно, не прекращалось в ней брожение, подогреваемое из вне постоянными сношениями с так называемыми «горским правительством» и укрытыми в аулах, после радения Владикавказа, коммунистами, комиссарами, среди которых называли и «чрезвычайного комиссара» московского совнаркома Орджекинидзе. Формирование ингушских полков для Добровольческой армии не подвигалось, а вместо этого шло тайное формирование местных отрядов. Ингушетия по-прежнему представляла из себя враждебный вооруженный стан, который считался с одним лишь аргументом силой.
Иначе обстояло дело в Чечни и Дагестане, где мы встретили неожиданно противодействие со стороны одного из кочующих правительств (характерное порождение русской революции) – «республики горских народов Кавказа и… англичан. Избранный на 2-м горском съезде «центральный комитет союза горцев» имел вначале узкую задачу – отстаивания обще – горских, интересов. Но, после падения российского временного правительства,«горский союз, под влиянием фанатизма одних и честолюбивых замыслов других перешел сначала к чисто горской автономности, а позже к независимому государственному образованию, требуя от всех признания своего суверенитета над территорией и над народами, населяющими во многих местах чрезполосно с русскими и казаками Северный Кавказ. Эти политические стремления дали горским народам только междуплеменную вражду и его болельщиков в Терском крае». Так определяли впоследствии правитель и совет Осетин роль горского правительства, протестуя против домогательств последнего на власть.