. Игорь Владимирович, сдержанный по своей природе мужчина, многое прощал Саше из-за его самоотверженности и подчинения внутрикомандной дисциплине, но вложить в голову подростка новые мозги и заменить ему ноги не мог. Как, впрочем, не мог он и дальше выпускать на поле игрока, ошибки которого несколько раз приводили к поражению клуба. Поэтому Мареев прочно обосновался на скамейке запасных и с тоскою наблюдал за успехами его команды на соревнованиях.
Червь сомнения начал подтачивать уверенность юниора в правильности выбранного им пути. Нет, любовь к соккеру2никуда не делась, Саша по-прежнему с охотой откликался на предложения приятелей попинать мяч, но теперь внутренний голос принялся ему нашептывать, что футбол не должен оставаться целью всей жизни и что следует серьезно пересмотреть приоритеты.
Родители вовремя уловили перемену в поведении сына. Мальчик заканчивал школу, и наступала пора определяться с будущей профессией. Отец не раз обращал внимание на бережное отношение своего отпрыска к вещам, в особенности к разным приборам и механизмам.
На прикроватной тумбочке Саши стоял старенький будильник, доставшийся семейству по наследству от бабушки Варвары Алексеевны. У часов советских времен оказался на редкость приятный сигнал, от звука которого не приходилось вскакивать с выпученными глазами и мчаться сломя голову укладывать в портфель учебники, а можно было, отключив устройство, немного еще поваляться в постели и спокойно собраться с мыслями. И вот однажды настало утро, когда Саша не услышал знакомого рингтона3.
«У каждой вещи свой срок, видно, пришел он и нашему „петушку“», – зачитал приговор будильнику отец Саши Анатолий Федорович.
Но у его сына оказалось иное мнение. Школьник разыскал в интернете план-схему прибора и внимательно ее изучил. Затем он приступил к проверке возможных причин поломки звонкого любимчика. Все в доме ахнули, когда на следующее утро в квартире зазвучала привычная мелодия.
Выяснилось, что поиск неисправности не занял у Саши много времени. Осматривая корпус будильника, мальчик обнаружил, что болт, удерживающий циферблат, раскрутился, и табло зажало стрелки часов. Как только фиксатор встал на место, механизм ожил.
Анатолий Федорович пожал сыну руку и как-то по-особенному посмотрел ему в глаза, будто впервые увидел в них нечто, до сей поры скрытое от взора родителя.