Вмиг скатитесь к сексуализму.
И пошлая мысль, как ни стыдно,
Написана будет на лбу.
И Фрейда останки ехидно
Хихикнут в истлевшем гробу.
Ну, к делу.
Тут надо бы взвиться,
Рассыпав эпитетов воз.
Однако у нашей девицы
Все было на месте: рот, нос,
Два глаза.
Устроит едва ли
Подобный портрет знатоков.
Но более мелких деталей
Не мог разглядеть без очков
Герой.
К счастью, дело не в этом,
А в том, что столкнуло двоих:
Шутя познакомила их
Судьба близорукая
летом
Когда я на работу торопился,
однажды утром
мне
спросонья, видно,
представилось, что люди – бегуны.
Дистанцию – всю жизнь,
как стометровку,
Они одолевают за мгновенья,
и вроде бы по направленьям разным
спешат,
а финиш,
финиш общий – смерть?..
Кому-то рассказав о мысли вздорной,
в ответ услышал:
мы живем в потоке.
Тогда мне это показалось фразой,
пустой,
с претензией на глубину.,
Но позже,
год или два спустя,
сам,
неожиданно,
и очень-очень ясно
увидел и, услышал я его.
Поток ревет,
бурлит.
Он мутен
от сумасшедшей быстроты.,
Злит, веселит;
горяч, беспутен.
Его излучины круты.
Несет.
Куда?
Не разбирали
до нас
и после не поймут.
– Прямые, плоскости, спирали;
изломы войн, восстаний, смут.
И ни за что не ухватиться.
И ни дымка от корабля.
Летят одни надежды-птицы
туда, где чудится Земля.
Доплыть бы до нее! —
Какое.
Передохнуть хотя бы,
но —
утянут омуты покоя
на смерти илистое дно.
И хоть порой тела немеют
от леденящих душу струй,
плывут. Плывут.
Кто как умеет.
Как рыба этот,
Тот как буй.
Течет Всесильный,
год за годом,
свою
диктуя
волю
нам.
И не пройти по этим водам,
Не пробежать по тем волнам.
Плывем.
И будем плыть, как плыли,
Пока в бурлении развитий
Плывет округлый сгусток пыли
По эллиптической орбите.
Был октябрь. Утро теплилось слабо.
Город спал, и по краешку сна
Не спеша шла девчонка одна,
Шла под аркою Главного штаба.
Шла, как будто фокстрот танцевала.
С вечеринки, наверное, шла.
И притом поминутно зевала,
Сразу видно – всю ночь не спала.
Ей навстречу пуста, однотонна,
Из-под арки округло плыла
Площадь, в центре которой колонна,
Над асфальтом вися, замерла.
Площадь, чуткая к шепчущим звукам
Но немая в дремотном плену.
Било дерзостью рвать тишину
Каблучков вызывающим стуком.
Сухой и частый стук, взлетающий с панели,
Казалось, сонность дразнит и бранит.
Будильники еще не прозвенели
На островах, оправленных в гранит.
В такую рань трезвонят по окраинам