Нина была расстроена поведением дочери. Она не понимала, что это действия её матери вызвали такое поведение у ребёнка, притянули зло в жизнь девочки. Неосознанно Нина, вставая на сторону Фёклы Петровны, оставляла дочь наедине с тёмными силами, без поддержки молитвой и защиты от них.
Мало того, участие в обряде и саму Нину привело к проклятию: она тоже попала под его действие и стала пешкой в руках темных духов. Своими словами она ещё больше проклинала дочь, совершенно не осознавая и не понимая этого.
Любознательная и пытливая девочка узнавая мир на вкус и цвет, иногда доставляла неприятности окружающим не своим непослушанием, а своей своевольностью, свободолюбием.
Она видела, как каждое утро бабушка шла в курятник, лезла рукой под тёплые куриные крылья и с довольным видом доставала из-под них светлые куриные яйца. Она поднимала край передника, создавая карман, и складывала туда бережно яйца.
Однажды Ольга, желая порадовать бабушку, зашла в курятник и собрала все яйца, которые там увидела. С гордым и довольным видом вышла она из курятника, так же как и бабушка, держа загнутый край передника с большой грудой тёплых яиц.
Из сеней вышла бабушка. Увидев Ольгу, она вдруг так громко и резко завопила, что от испуга та разжала руки и вся кучка яиц ссыпалась на землю, и яйца разбились.
– А-а-а-а! – заорала бабка. – Анчутка проклятая! Все яйца разбила!
Под наседку я положила, цыплят высиживать. – А-а-а-а!
Она подскочила к Ольге и стала остервенело стегать её полотенцем, которое было у неё в руках, по спине, лицу, ногам.
Ольга громко заплакала. Боясь, что услышат соседи, бабка потащила её в дом, закрыла двери и продолжала бить, злобно ругаясь и изрыгая проклятия. Девочка сначала съёживалась от ударов, старалась защититься от них, но в какой-то момент обмякла и повисла на руке бабки. Её головка свесилась на бок, а ножки подкосились.
– Чего ты? А ну, очнись! – закричала бабка.
Тело девочки недвижно висело, как тряпка.
– Ольга, Ольга… Да что же это? Батюшки светы! – заголосила она в испуге.
Бабка подхватила девочку и отнесла на кровать. Ольга еле дышала, личико сделалось бледным, глазки закатились.
– Олечка, Олечка… – засуетилась бабка.
Она сбегала в сени за ковшом воды, набрала в рот воды и прыснула девочке в лицо. Ольга зашевелилась, дёрнула ручками, открыла глаза, но увидев перед собой лицо бабки, громко заплакала и забилась в истерике.