Елисавета внутренне напряглась, но виду не подала, а он, словно поняв, что творится у неё на душе, вдруг сказал, – сегодня, как стемнеет, я приду к тебе.
Не став ждать ответа, словно он был ему известен заранее, Иоанн зашагал к своему дому.
-Что же это со мной, – укоряла себя Елисавета, – почему я не поставила этого нахала на место? Я же замужняя женщина, грех- то какой.
-Нет, не пущу, – решила она, но, придя домой, стала прибирать комнату.
-Нет, ни за что, – а сама вымыла своё тело.
-Пусть только заявиться: крик подыму, а сама красиво уложила волосы.
-Ну, слава богу, не пришёл, – сгорая от нетерпения увидеть Иоанна, подумала она, когда на двор опустилась ночь и все соседи затихли.
Но именно в этот момент кто-то тихонько постучал в дверь.
-Кто там, – спросила Елисавета чуть слышно и её охватила дрожь.
-Это я, – так же чуть слышно ответил Иоанн.
-Не открою, – подумала Елисавета, – пусть убирается, – а сама, словно это был кто-то другой, а не она, подошла к двери и отворила.
-Заходи, – только и сказала она.
Закрыв дверь, Елисавета повернулась, и в этот момент Иоанн обнял её.
-Ты с ума сошёл, – прошептала она, – а он, проведя ладонью по её щеке, тихо сказал, – какая ты красивая! Его рука опустилась ниже и нежно сжала её грудь.
Всё поплыло перед глазами Елисаветы. Она совсем не помнила, как он раздевал её, как она сама помогала раздеться ему, как они легли…
-Ох, Иоанн, Иоанн, сладенький ты мой, – думала весь следующий день Елисавета, – скорее бы ночь настала.
Глава 2.Захарий
В одно мгновение жизнь Захария разделилась на два периода: до того момента и после. А границей послужил его разговор с соседом.
До того момента была размеренная и привычная жизнь. Он – священник, жизнь устроена, и жаловаться особо не на что. Разве только на то, что бог не дал им с Елисаветой детей. Раньше Захарий много молился и просил бога сделать для них милость и послать хотя бы одного сына, но теперь, когда весь пыл прошёл, он успокоился и решил, что, видимо, так богу угодно. Конечно, он не только молился, а предпринимал и другие усилия для достижения заветной цели, но, если честно, то в отсутствии детей он всегда винил свою жену. Сколько Захарий её помнил, столько она была равнодушна к святому процессу деторождения. Иногда приходилось покрутиться вокруг неё не один час, чтобы Елисавета милостиво согласилась, но и тогда ничего особенного не происходило. Равнодушно отведя положенное время, она так и ничего не испытав, позволяла себя уговорить только недели через 3-4, ссылаясь то на головную боль, то на ломоту в спине. Только иногда, может быть, раз в год, а то и реже, Елисавета загоралась, глаза её начинали блестеть, и тогда она сама тянула его в постель.