– Ну, здравствуй, Андрюша!
– Здравствуйте, Николай Степанович!
– Что на этот раз?
– Вот.
– Ух, ты! Увесистая… Роман? Рассказы?
– Роман, Николай Степанович. Двести пятьдесят страниц, формат А-4, двенадцатым шрифтом.
– Ух, ты… Ах, ты! Ох, ты… «Волосков крутит романы с пожилыми женщинами». Ничего себе! Роман, говоришь?
– Больше размышления о жизни в форме романа. Там ещё в скобках, посмотрите. Двадцать восемь глав. Возьмётесь?
– Андрюша! Андрюшенька! Милый мой гений! Как редактор, тем более, твой редактор, я просто обязан за это взяться… Но сам понимаешь, объём. Это же не объём, а объёмище! Двести пятьдесят! А покороче ты не мог? Это же потребует реального времени… А уж по деньгам, я и не знаю, потянешь ли ты?
– Если что, перезайму. А за «Переход вброд» я вам тогда переплатил.
– Ну, ладно, ладно. Переплатил – не доплатил… Где он сейчас, твой «Переход вброд»? Нет его пока ещё – не вижу книжки!
– Это требует времени… И денег – сами же говорите. Ничего, прорвёмся!
– Твой энтузиазм меня и самого вдохновляет. Ну да ладно, давай бегло посмотрим. Это, насколько я понял, любовные похождения, судя по названию, так?
– Ну, что-то вроде того. Но не совсем. Это – гораздо шире и глубже. Понимаете, любовь присутствует во всём, иначе ж не бывает!
– Ну ладно, давай смотреть. М-м-м… название у нас, значит, «Волосков крутит романы с пожилыми женщинами»… м-м-м… Как-то не так, Андрюша.
– Что «не так»?
– Знаешь, слово «пожилые» нужно убрать.
– Как же, Николай Степанович? Ведь это же почти ключевое слово. Оно же, в общем, отражает суть произведения… Дескать, Волоскову интересны не молодые, желторотые пигалицы, не зрелые красавицы бальзаковского возраста, а именно – пожилые! То есть, те, которые знают жизнь, как говорится, со всех сторон и без прикрас. И которые ценят отношение к ним такого человека, как Волосков. Более того, они любят его, ведь он оказывает им столько внимания, и вообще…