Кот оказался «волшебным», я бы даже сказал «учительским»: он дал мне урок Гун-Фу. Когда он в очередной раз «завис» в прыжке, пытаясь сбить передней лапой муху в полете, я вдруг вспомнил вопрос, который в раннем детстве задал мне дед: «Чем бьет тигр, когда бьет лапой?» Он не ожидал, что я отвечу на этот вопрос, он просто велел мне думать. Мне думать над таким мелочами было некогда, мне хотелось бегать и прыгать вместе с соседскими мальчишками (что у меня плохо получалось, потому что меня все время заставляли тренироваться), а не думать про всякую чепуху.
Поэтому про дедов вопрос я сразу забыл. Дед же больше не спрашивал. То ли тоже забыл (в чем теперь я сильно сомневаюсь, ибо на память он не жаловался и ничего из того, что считал важным никогда не забывал), то ли ждал, пока я сам пойму. Ну вот, не прошло и тридцати лет… Или все-таки уже прошло?
Теперь глядя на кота (который, исключая, разумеется, раскраску, есть несомненно точная «модель» тигра в масштабе примерно 1:10), я понял, что имел в виду дед и мог ответить на его вопрос.
Все было просто: тигр бьет тигром. Я смотрел на кота Мишу и точно видел, что он бьет не одной лапой, а всем котом, вплоть до роскошных усов. Получается это у него за счет исключительной мягкости. Обычный человек так не может, потому что у него тело жесткое и оно не пропускает через себя силу и энергию. Поэтому для человека удар рукой означает именно удар рукой. У кота же как бы вовсе нет лапы, он не обращает на нее внимания потому что бьет не ею, а всем телом, всем своим естеством, бьем всем котом. А лапа всего лишь выводит наружу всю эту целостную силу. И чем меньше лапа будет в этом участвовать, чем меньше ее будет, тем меньше она будет тормозить удар и тем сильнее он получится.
Вскоре «волшебный» кот «расплатился» за свою кормежку. Причем, расплатился по-королевски – идеей. Дело было в том, как он ел. Английский язык бедный, в нем для обозначения важнейшего процесса еды есть всего одно слово «to eat», что означает «есть». Есть, правда, еще пара слов, например «to fress», означающее «жрать», но им почти не пользуются, да и само слово не английское, кажется, оно происходит из немецкого. Я, как человек, любящий хорошо поесть, интересовался. В общем, бедный язык.
То ли дело русский. Когда мой советский ученик Володя, которому я обязан тем, что говорю по-русски, хоть и с заметным акцентом, но как образованный человек, а не как вьетнамец, закончивший подготовительные курсы, услышал, как я говорю «кушать», он тут же провел для меня ликбез. Перед этим он даже объяснил что такое «ликбез».