Сегодня понедельник. По понедельникам приходила домработница Рита, но время было поздним. Быть может, она забыла закрыть за собой дверь? Однако прежде Рита никогда не проявляла подобной рассеянности, а ведь она работала у Никки уже шесть лет.
Неужели дверь взломали?
Сердце тяжело ухнуло вниз.
А если вор еще внутри?
Самым разумным было сесть в машину, отъехать от дома и вызвать полицию. Однако гнев заглушил голос разума.
Это же ее дом! Ее прибежище! Никки отказывалась поддаваться страху.
Переступив порог, нащупала выключатель и зажгла свет.
– Кто здесь? – крикнула она и принялась ходить из комнаты в комнату, громко топая, двигая предметы, включая везде освещение, словно надеялась отпугнуть этим воров. – Немедленно убирайтесь, кем бы вы ни были!
Минут через пять стало ясно, что в доме никого нет, все вещи лежали на своих местах. Дом выглядел безупречно прибранным.
Должно быть, все же Рита забыла закрыть дверь.
Вздохнув, Никки прошла в гостиную, налила себе виски и с чувством гордости, что не поддалась страхам, отправилась в спальню.
Лишь устроившись среди одеял и подушек, она заметила пропажу.
Свадебная фотографии в серебряной рамке, на которой ее обнимал счастливый Дуглас и которую она хранила вопреки всей боли, исчезла.
Лана Грей тряхнула волосами и, презрительно дернув плечом, искоса посмотрела на Антона Уайлдерса.
– Потому что я так сказала, Рокко.
Она чуть наклонилась к режиссеру, отчего ее полные груди едва не выскочили из декольте платья от Виктории Бэкхем.
– Да. Потому что. Я. Так. Сказала.
– Стоп, спасибо, – раздался нудный голос на заднем плане.
На нудный голос Лане было плевать. Точно так же как и на толпу старлеток, которые мечтали быть замеченными великим режиссером.
Лана знала, что он едва ли запомнит их лица.
«Потому что он запомнит мое лицо! Я лучше всех. Антон Уайлдерс сделает меня звездой, потому что я этого достойна!»
Ах, сколько потребовалось усилий, лжи и изворотливости, чтобы попасть на это прослушивание. Агент Ланы Джейн перетрясла все старые и новые связи, чтобы прорваться через толпу сторожевых псов, окружавших Уайлдерса.
– Лана Грей слишком стара для Селесты, – заявил Чарли Майерс, один из помощников режиссера. – В запросе четко обозначен возраст – от двадцати двух до тридцати двух. А сколько твоей Лане? Сороковник?