– Может быть, она не выйдет на связь очень долго. Пройдут месяцы. Это же не повод пребывать в отчаянии… Лида, пойми… И Евгении объясни: вы не чувствуете Тасю, так как она надёжно экранирована. Но может случиться, что она мысленно прикоснётся к любой из вас в самый неожиданный момент. Вдруг ей понадобится поддержка, участие… Вы должны в любой момент стать для неё опорой – как только ей это понадобится. Поэтому вы не имеете права кукситься. Понимаем?
– Я поняла. Мы постараемся, – обещала девушка, поджав губы и скроив постную физиономию вынужденной покорности.
Бродов чувствовал, что обида на его нежданную отповедь не прошла полностью.
– Иди. Поработайте над своими настроениями. Иначе придётся привлечь вам в помощь Михаила Марковича. Свободна.
Обещание привлечь «в помощь» гипнолога – не столько угроза психологической свободе, сколько вызов: мол, на что ж вы годны, если сами не справитесь? Николай Иванович не сомневался, что в конечном итоге девчонки справятся.
Он обессиленно откинулся на спинку кресла. Не ожидал от Лидии проявлений своенравия! Угомонится, конечно. Она – надёжная, стабильная…
«Нет. Никуда не годится!» – внезапно решил Бродов и крикнул в закрывшуюся дверь:
– Лида!
Но девушка успела уйти. Николай Иванович, забыв про телефон, стремительно вышел в приёмную и приказал секретарше:
– Догоните Лидию, верните её сюда!
Секретарша убежала.
Бродов вернулся в кабинет. Он остался недоволен тем, как провёл беседу с Лидой. Недоволен потому, что нельзя говорить о чувствах неуважительно и зло, будто они являются проступком сами по себе, будто можно взять и заменить их на другие механически, как недослушанную пластинку на патефоне. Но он чуть не совершил ошибку похуже. Никоим образом не следует в таком деликатном деле передавать Евгении указания через подругу. Женя всё ещё надломлена. Если не поговорить с ней лично и по-хорошему, можно ненароком добить её. А надо, наоборот, помочь восстановиться.
Момент для беседы по душам – не самый подходящий: Николай Иванович очень устал за день. Но теперь деваться некуда: иначе девушки успеют всё обсудить без его участия и сделают свои, возможно, совсем нежелательные выводы.
В дверь заглянула Лида. Выражение лица уже не было ни подавленным, ни дерзким – только обеспокоенным.
– Лида, не надо Жене что-то говорить. Позови её ко мне. Я сам побеседую с ней.