–Неплохо-заезжий самурай присвистнул-Очень неплохо, мастер, легкое касание, и…не понять это рубка или акт любви. Гость изображал на каменном лице хладнокровие и власть. Но густой румянец выдавал его волнение, если не страх. На груде болванок у чана с водой валялся кузнец из соседней деревни. Он хрипел и пытался уцелевшей рукой приладить обрубок на место.
–Любви? Нет милосердия, о благороднейший. Просто, коснись я лезвием головы, без усилий развалил бы эту тушу пополам. Так делали мои предки за подлость и предательство- Масамуне был угрожающе спокоен. Казалось, он думает, где-то внутри себя привести в исполнение сказанное или нет.– Но с веками мы становимся добрее. Блеснули зубы и по заросшему лицу мастера пробежали две складки улыбки. Он старался казаться спокойнее самурая. А может и был.
– Быть и казаться; между ними пропасть, помоги убраться здесь- кивнул Масамуне мальчишке. Под сросшимися на переносице бровями мастера недобро блеснули светло-серые глаза.
Когда столь хлопотные торги были окончены и мастер по своей обычной привычке уединился, уставивившись на ворона, едва заметного в ветвях старого дерева. Ученик подошел поближе и остановился в шаге позади.
–Хочешь спросить за что я отрубил руку несчастному?– человек, ворон, луна и гора, казалось, слились вместе и превратились в мягкий говор.
–Вы, очевидно хотели показать достоинства своего искусства, мэтр- пролепетал мальчик, зная, Масамуне не терпит лжи и сейчас зорко и трепетно кружит над каждой его мыслью.
–Не совсем так. Будут еще годы, в которые из-за денег люди охотно пойдут на такое. Но не сейчас. Попробуй догадаться.– во тьме человек улыбнулся и это почувствовала даже птица, шевельнувшись на ветке.
–Так делали ваши предки.
–Это я сказал самураю. Неплохой коммерческий ход. Вовсе нет.
–Сдаюсь.
–Он тайно от всех опустил руку в котел для закалки. Думал запомнить температуру воды. И она передается издревле. И это ложь. Передается, но не температура, а состояние души.
–И каково это состояние, о мастер?
–Ты сейчас в этом состоянии и вода, что ты приготовишь будет то, что нужно-другую просто не сделать, это невозможно. Запомни это. А я, да я просто избавил мир от еще одного жадного ремесленника. Люди делают меч не для продажи – чтобы жить в своем искусстве даже после того, как разожмутся пальцы, последнего воина, что сжимают его. Остальные пусть клепают гвозди-одной руки там предостаточно.