– Голова болит? – участливо спросил барон.
– Угу, сил нет терпеть.
– Погода меняется, – Коломенцев посмотрел в окно, за которым внезапно пропало солнце и все краски дня внезапно поблекли под плывущими серыми облаками со стороны Маньчжурии.
– Я и сам вижу, – фыркнул Астапов. – Провидец хренов.
– Ты не понял, – барон легко спрыгнул с подоконника и подошел к товарищу. – Будет буря. Меня тоже всего корежит. Волхвы больше чувствительны к таким вещам. Ладно, я попробую снять твою боль, но не рассчитывай на такое счастье. Я не лекарь, меня не учили исправлять ауру больного человека.
– Я здоров, – возразил Георгий, – только башка болит.
Внезапно холодные ладони вставшего за креслом волхва обхватили его голову с двух сторон и легко надавили на виски. Секунд пять-десять ничего не происходило, а потом пришло ощущение какого-то вмешательства. Словно мощный механизм затормозил сжатие гигантского пресса, и стучащая боль, хоть не прекратилась сразу, но периодичность ее увеличилась, а потом пошла на убыль. Стало так хорошо и покойно, что Георгий в блаженстве закрыл глаза и даже не понял, почему его трясут.
– Вот наглец, – удивленно произнес барон. – Я тут упираюсь, выправляю энергетические токи, а он дрыхнет. Совесть-то есть у тебя?
– Посмотри в шкафчике, – посоветовал Астапов. – Вчера только приобрел. Совесть называется «Шустовский». Это поможет тебе восстановиться.
– Сечешь, – удовлетворенно произнес волхв, но не сделал и шага в ту сторону. – Я потом воспользуюсь твоим предложением. Если ты в порядке, я пойду. Будут вопросы – знаешь, где меня искать.
* * *
Буря, предсказанная Коломенцевым, налетела после обеда. Сначала мощный поток ветра прошелся над водами Амура, подняв большую волну, потом разбушевался на улицах, поднимая мусор в налившееся свинцом небо. Кроны деревьев со стоном гнулись к земле, слабые ветки обламывались и с кувырками летели в разные стороны. Окна министерства, приняв на себя первый удар, тяжело загудели, но стойко выдержали напор стихии.
А потом пошел дождь. Он гулко бил в оконные рамы, заливал улицы и подобно кофейной пенке взбивал водную поверхность Амура. Мгновенно появившиеся широкие грязные потоки понеслись по трассе и тротуарам, разгоняя запоздавших прохожих по помещениям и высоким, недоступным для водных потоков местам.