– Вот на том и погорел, что верил в человека и в человеческую справедливость. Меня в милицию никто силком не тянул. Сам пришел: романтика заела. Из армии вернулся – все кругом или торгуют, или воруют. Стал с лотка книжки продавать, потом на рынке – всякие шмотки. «Челночил», хотел свое дело открыть. Наехали… И кто? Шпана вонючая, быдло. Раз отмахнулся, второй, а на третий сожгли все к чертовой матери – и прилавок, и подвал, где я тряпки хранил. Били, не поверишь, цепями. Оклемался, нашел тех гадов, обратился в милицию. А там: «Где доказательства? Где свидетели?». Короче, чтобы все по закону. А законы тогда были такие, как будто для бандитов писаны. Нашел я одно частное охранное предприятие. Сунулся к ним – те же бандиты, только с лицензиями от государства. Нет, думаю, надо самому за дело браться. Поступил в уголовный розыск, в институте восстановился. Года через два стал соображать, что к чему. Сволочи всякой и там, конечно, хватает, но лучше места я для себя не нашел. Пока по мелочи работал, еще ничего, все было ясно: вот – мы, вот – они. А как до серьезного дошло… мрак.
– За это не сажают.
– Да, погоди ты. Ну, вот, к примеру. Взяли мы по наводке одного мужика. В своем «Жигуленке», в «копейке», перевозил в обыкновенном полиэтиленовом пакете, обмотанном скотчем, полкило алмазов. Стали разматывать. Мужик – ни сном, ни духом. «Попросили отвезти и все», – говорит. Кто просил, для кого? Молчит. Потянули его связи, вышли на друзей-приятелей. Через них – дальше. И тут – бац! Всех отстранили. Мы к руководству. «Не ваше, – говорят, – собачье дело!». Заело меня. Как же думаю не наше дело, если мы его накрыли, на такое преступление вышли, а нас взашей! Взял я отпуск и решил сам все до конца довести. Вышел по своим каналам на одно ЗАО, ну, закрытое акционерное общество при механическом заводе, которое делало решетки на окна для дачников…
– Выходит мы с тобой коллеги. Только алмазы тут при чем? Ведь, хотя каждый четвертый добываемый в мире алмаз происходит из России, лишь каждый двадцатый становится бриллиантом на родине. Остальные проходят огранку в Израиле, в Индии или в Гонконге. – Раскручивая собеседника на откровенность, Андрей заодно и проверял, насколько он компетентен в том, о чем бормочет. – Потом их продают, имея на сырье примерно миллиард долларов за год. Так, при чем же тут твои-то алмазы? – переспросил Ягненков, продолжавшего жевать попутчика.