— Sumash, ham’radda.
— Твой выговор хуже твоего
крика, — трактирщица зачерпнула зеленоватой густой жижи
и с отвращением плеснула в глиняную посуду.
— Тебя терпят, покуда платишь.
— Ценю вашу честность,
госпожа, — парень скривился и потопал на свободное
место.
Больше всего варево напоминало
крыжовниковый кисель с имбирем — кислинка в начале
и терпкая сладость послевкусия. Насколько понял, блюдо
заменяло эльфам и еду и питье, и чаще всего
употреблялось на завтрак и ужин. Обедать болотники
предпочитали свежевыловленной запрещенкой, по вынужденному
обычаю поедаемой прямо на месте — сырой
и по колени в воде, чтобы не тратить
драгоценные минуты на костер и не привлекать запахом
дотошных смотрителей порядка.
— Вообще, я с компами
не в ладах, — Хорват подул на горячее
и шумно отхлебнул. — Только когда совсем делать нефиг,
могу в какой-нибудь экшон полчасика погонять. Так-то всегда
на шабашках. Рукастый фокусник везде сгодится — хоть
в садике выступить, хоть в кабаке.
Но на последнем корпоративе малость перебрал
и наделал делов. Облил соком уважаемого человека. Приставал
к жене хозяина. Разбил дорогую посуду. В общем... факир
был пьян и надолго лишился работы. А потом какой-то тип
написал «Вконтакте», мол, то да се, твой давний
поклонник, знаю о твоей беде, держи халяву. Прочитать
и оценить книгу за тридцать кусков. Ха!
Да кто ж откажется! А дальше... — сотрапезник
вздохнул, — дальше сраное «Джуманджи».
— Никогда не думал, что это
может быть? В смысле, как люди сюда попадают?
— Фигли тут думать. Черная
магия!
Хмыкнул и прижался затылком
к прохладной стене.
— Это вряд ли.
— Да и плевать.
Не знаю как ты, а я не жалуюсь. Пока
чехарда вся не началась — жил как в раю.
Спросил бы день назад — вернешься в свой Питер? Во!
— разбойник сложил кукиш. — Теперь, конечно, м-да...
— Почему у тебя ник такой?
— решил сменить тему и заодно задать давно мучавший
вопрос. — Если не секрет.
— Да кликуха такая среди
своих, — парень махнул рукой. — Потому что фамилия
хорватская.
— Марков? — предположил
первое, что пришло на ум. — Новак?
— Да если бы.
Пообещай, что ржать не будешь.
— Обещаю. Не до смеха,
сказал же.
— Корица.
Поднес полупустую пиалу к носу,
принюхался.
— Да вроде имбирь.
— Не... Зовут так —
Александр Корица.
Обещания привык держать, потому
впился ногтями в едва затянувшиеся царапины, и вместо
взрывного хохота тихо втянул воздух сквозь сжатые зубы.