Плен Легата... Зажмурился
и заскрипел песчинками на зубах, разом позабыв
и о чайках-людоедах, и о своем беспомощном
положении. Битва за город, рыжий ублюдок, крылья
суккубы — память растекалась, блекла, теряла очертания как
давешний страшный сон, хотя на деле прошло несколько часов,
а то и минут. Ингрид, Лера, Ермак и целый шлюп
стариков теперь в лапах поехавшего садиста, а я черт
знает где и ничем не могу помочь. Даже сраную крылатую
крысу не в силах отогнать, демонист первого ранга, млять.
И где подаренный меч?
— Арграхира...
— не бросил звонким заклинанием, а болезненно
выстонал, но суккуба вновь не вняла зову.
Красноглазая разведчица
в нерешительности расправила крылья — зверь вроде
на падаль не тянет, но и особо
не шевелится. Есть или подумать? Проголодавшиеся товарки
заорали громче обычного — пробуй, мол, быстрее, мы тоже
хотим. Под давлением толпы гадина набралась смелости и клюнула
повыше колена, сжав кожу точно калеными тисками.
От боли завыл не своим
голосом и согнулся дугой, но тут же
в изнеможении откинулся навзничь и часто задышал,
обливаясь потом. Тварь отпрянула, но лишь для того, чтобы
напасть с удвоенным ожесточением — почуяла, что бояться
нечего. Сжав кулаки, приготовился к медленному скальпированию
живьем, но тут по левую руку легла длинная тень, над
головой свистнуло, и промеж грудок чайки вонзился ножик
с черным ромбовидным лезвием и тонкой обмотанной пенькой
рукояткой. Птица распахнула клюв, в недоумении
(по крайней мере, мне так показалось) вылупилась
и завалилась на бок.
Сквозь дикий ор и хлопанье
крыльев протиснулся едва различимый скрип шагов. Глаза все еще
застилала пелена слез — от боли, страха и палящего
солнца, и первое, что удалось разглядеть — сапоги
из мягкой кожи с двумя рядами ремешков, а чуть
выше — полы плаща цвета хаки. Некто в капюшоне
наклонился, вытащил оружие, пару раз провел лезвием по песку
и отфутболил окровавленную тушку в воду. Подбросил клинок
большим пальцем, как монетку, словно решая, пощадить найденыша
или же прирезать что ту чайку. Но жребий, похоже,
выпал удачный, и с ловкостью умелого фокусника незнакомец
поймал оружие за «хвост» и сунул в крохотные ножны
на левом плече — к пятерке таких же метательных
ножиков.
— Ну дела, братан, —
услышал довольно высокий, но притом с нотками хрипотцы
голос, прежде чем губ коснулась фляжка из сушеной тыквы.