Странница - страница 9

Шрифт
Интервал


Тополь под утро ведет перекличку,
Жизнь отмечая щебечущей птичкой.
Нынче суббота и смена белья,
Жизнь вырывается из забытья,
Из пожилого окопного сна,
Из молодого, где бредит весна,
И караулит тревогою где-то…
Время на стенках меняет портреты,
Ленью налит госпитальный халат,
Только судьба твоя та же, солдат!
Пусть в потаенном излюбленном месте,
Как костерок, разгорается песня,
Пусть ошарашит порой из окна
Вольного смеха взрывная волна,
Пусть! Может, черные дни далеки,
Пусть не вздыхают старухи: «Сынки!»,
Робко вдоль окон, разбуженных маем,
Ход замедляя, проходят трамваи.
Будет суббота беспечной, как прежде,
Здесь тишине возвращают надежду,
Селится голубь под мирною кровлей,
Будущим дням обещая здоровье.

Лог

Пусть дождик размеренно драит наличник,
Сырому учась ремеслу,
Но солнечный лучик горячий горчичник
Положит с утра на полу.
Босою ногой наступлю на квадратик
Щемящего сердце тепла,
Мне утра не хватит,
Мне жизни не хватит
Земные закончить дела.
Заглянут потом ли в сарай за оградой,
Садовый найдут инвентарь,
И вроют ли лавку под сводами сада,
Чтоб лунный листать календарь?
Чтоб видеть, как груши склоняют вершины,
Как в самом глухом уголке
Пылится потрепанный ворс камышиный
И копится тина в реке.
Стряхнут ли с развесистой яблони волглой
Осенний заманчивый груз,
Чтоб горечи поздней запомнить надолго
Какой-то застенчивый вкус.
И вяжущий привкус желанной свободы,
Что в город увел сыновей,
Что здесь запустил вхолостую восходы
Над сонной безлюдностью дней.
На бывшем подворье в тиши и покое
Булыжник замшеет вконец,
Но тщательно древо свое родовое
На нем отпечатал чабрец.
И мать, свою жизнь оглядев на закате,
Находит крупицы тепла,
И тихо вздыхает, что времени хватит
Земные закончить дела…

Пушкинская площадь

Москва мерцала из преданий,
Она несла звезду мою
И долгоруковскою дланью
Меня манила к алтарю.
Колокола ее молчали,
Но свято верила она,
Что донорская струйка стали
Спасала жизнь тебе, страна.
В сибирских увязал метелях
Настуженный российский кров,
Пока текла в кремлевский елях,
Густея, голубая кровь.
На запад мысли полетели,
На запад время потекло,
Когда из сталинской шинели
Ушло последнее тепло.
Ах, с толку сбитая Россия!
Так кто же оказался прав,
Тяжелый, словно веки Вия,
Железный занавес подняв?!
На площадь выпущена сила,
Чтоб опоить народ виной,
И хрупко темная «Россия»
Стоит за пушкинской спиной.