Избранное - страница 26

Шрифт
Интервал
в тучи
падала
луна!
Разгремелась торопливо,
прибивая лист и пыль.
И сырою плёткой ливня
ветер
травушку лупил…
Вечер посерел, намок.
В избах закрывали окна.
Думали – на долгий срок,
а гроза –
уже далёко.
Укатилась вмиг за реку –
где он, ливень,
где он, гром? –
как разбитая телега,
через кочки
напролом!
1972

«Тоскуя о медленном лете…»

Тоскуя о медленном лете,
вдыхая февральский мороз,
в который я раз не ответил
себе на давнишний вопрос.
Что счастье?
Ответь, в самом деле:
тревога и ветер в груди?
Шаги сквозь дожди и метели?
Иль вон – огонёк впереди?..
1972

Небо

Заявится лето внезапно,
на ветках листва запоёт.
Земли высыхающей запах
встревожит дыханье твоё.
И вспомнится: было уж это.
Но память, что бродит в душе,
о днях прошлогоднего лета
тебя не тревожит уже.
Что память! Её кладовые –
огромный, но все же архив.
А здесь и травинки живые,
и птицы, и ветра прилив!
Ты выйдешь побыть на народе
и, в очередь встав у ларька,
увидишь: в огромной свободе
летят над тобой облака.
Сияет лучисто и юно,
и блеск этот неудержим,
зелёное солнце июня
над городом белым твоим.
Ты купишь газеты и хлеба
буханку: просила жена.
Но этого ясного неба
ужалит тебя глубина.
И всё обновленье природы
закружит тебя, мельтеша.
Пьянящим желаньем свободы
на миг захлестнётся душа!
1972

Ветер с Волги

Упругими рывками
летит, рождая шум.
Строкою
заарканю!
Но разве удержу?
Посланец дальних бурь
и волн ревущих спутник,
тугие ветви спутай!
Клони на Волге буй!
Да, тишина нужна,
но, видно, в том и счастье,
что вскоре
по ненастью
соскучится душа.
Чтоб сердце в ходе дней
постоя не просило,
гуди
в крови моей,
ветров шальная сила!
На склоне дней моих,
когда сомкнутся веки,
пусть скажут:
«Да, он стих…
Но стих,
как волжский ветер!»
1972

«Рву недавние стихи…»

Рву недавние стихи,
что казались так удачны!
Только так.
И не иначе.
Ради будущей строки.
Спать ложусь, забыв про ужин.
Пред глазами до утра
строчки порванные кружат
в темноте,
как мошкара…
1972

Нежность

«Тебя начинают бояться,
ты, нежность, почти не нужна.
Погладить собаку стыдятся
иль вынести птицам зерна.
Спокойней живется и лучше,
не надо тебя задарма.
На смену тебе –
равнодушье
вползает в сердца и дома…»
Так думалось мне. Но, пожалуй,
я в том усомнился на днях,
когда на случайном пожаре
стоял среди прочих зевак.
Домишко горел. А на крышу
котёнок залез, дуралей.
А пламя – уж окон повыше…
Сгорел бы, жалей не жалей.
Мальчонка, увидев, заплакал…
Следующая страница