Танк вместе с экипажем был уничтожен. Уничтожив танк, он спас жизнь мл. политруку Алексееву, но и сам погиб от взрыва, сознательно пожертвовав своей жизнью.
Командование представило его к награде орденом Красной Звезды. При жизни также был представлен, но о награде нигде не объявлялось. Алексеев послал через редакцию «Комсомольской правды» в сентябре месяце 1942 г. письмо его матери, в котором описан героический подвиг ее сына и его смерть, и просил, чтобы его, Алексеева, мать считала за сына».
Выбравшись из многих других передряг, подобрав раненых, минометчики теперь не шли, а бежали туда, где в камышах пробивалась речка Червленая, на западном берегу которой дивизия должна была занять новый рубеж. Но бега хватило ненадолго: до новых позиций было еще далеко. Горькая встреча с горящей Волгой состоялась в балке Купоросной. Конечным пунктом сбора всех вырвавшихся из кольца был сад Лапшина, куда и стекалось все расхристанное побитое русское воинство.
2 сентября в дневнике политрука Алексеева появилась запись: «Дождь. Все развезло. Накануне, темной ночью, остатки дивизии заняли оборону в районе хутора Елхи, южнее Сталинграда. К вечеру кто-то из моих взводных принес немецкую листовку. В ней, между прочим, сообщалось: «Разгромили дикую сибирскую дивизию, а она снова появилась». Это о нас».
Живуч русский солдат!
О последних пяти месяцах пребывания М. Алексеева на сталинградской земле сведения в его фронтовой тетради крайне скудны. В ней всего двадцать четыре записи, зачастую одно-двухстрочные. «С 25 ноября 1942 года до 3 января 1943 года, – констатировал сам писатель в «Литературной газете» (1985.№ 1(5015), 1 января), – ничего не записывал в свою Сталинградскую тетрадь. Было ли недосуг, сменялись ли постоянно наши боевые позиции, а вместе с ними и мои должности (после командира минометной роты он был секретарем комсомольского бюро полка, заместителем командира артиллерийской батареи по политчасти. – В С), но факт остается фактом: запись возобновилась лишь 3 января, то есть в самом начале нового года». Но документальная канва фронтовой жизни М. Алексеева сохранена в романе «Мой Сталинград».
Хутор Елхи – новый рубеж минометной роты – находился в непосредственной близости от города, что, само собою разумеется, не предвещало легкой жизни, если вспомнить сталинский приказ номер 227. Необходимость стоять насмерть закрепил и приказ командующего 64-й армией генерал-лейтенанта Шумилова, изданный в день, когда остатки 29-й дивизии, пополненной местными необученными новобранцами и всеми, кто, как говорится, мог встать под ружье, объявились под Елхами: «В течение ночи на 2 сентября вывести войска на заранее подготовленные рубежи Песчанка, Елхи, Ивановка, остановить наступление противника и уничтожить его живую силу и боевую технику, прочно удерживать этот рубеж, не допускать прорыва противника к Волге и Сталинграду.