Буду драться бесстрашно, а если
За какой-то чертой огневой
Я паду, пусть неспетые песни
Остаются навечно с тобой.
До свиданья, Башкирия, сыну
Ты не дай на нелегкой тропе
Оступиться, в безвестие сгинуть
И уже не вернуться к тебе!
Пристань счастья – страна Салавата,
Вдруг паду я, но знай, и тогда
Незакатная слава солдата
Возвратится к тебе навсегда.
Вера в «незакатную славу солдата», а не в реальное его бессмертие – это уже нечто новое, по сравнению с психологическим настроем каримовского джигита. Это уже философское утешение вернуться в страну Салавата хотя бы славным именем, хотя бы неспетой песней.
Гайнану Амири повезло: он вернулся на «пристань счастья», хотя и с ранами, но и с наградами, и прожил после Победы еще около сорока лет.
Можно предполагать, что бригада, в которой воевал Гайнан Амири, пришла на сталинградскую землю в двадцатых числах августа 1942 года, после уничтожительной бомбардировки города. Именно к этому времени относятся его первые поэтические отклики на события, участником и очевидцем которых он стал. В стихотворении, написанном в день рождения (25 августа), Гайнан Амири так воспроизводит картину фронтового Сталинграда:
День рожденья – день веселья,
Но не поднял я бокала
И на прожитые годы
Благодарно не взглянул:
Я смотрел вперед – над всею
Далью зарево пылало,
От пожара луч восхода
В бездне дыма утонул.
Задыхается от дыма
В грозном грохоте орудий
Город, подлыми врагами
Не поверженный в бою…
(Нет домов? – Осталось имя,
И его мы не забудем,
Не сдадим на поруганье,
Сбережем, как честь свою…)
Я рожден сегодня – значит,
Я в строю твоем, Россия,
Твой защитник – от рожденья
И до самого конца,
Потому что нынче начат
Жизни путь неугасимый,
Потому что день сраженья –
День рождения бойца.
Эта картина, потрясшая воображение поэта, повторяется и в стихотворении «Город горит», написанном на следующий день, в котором вновь звучит вера в непобедимость Сталинграда:
Пламя ползучее, пепел-зола,
Пир воронья, вакханалия зла,
Над головою – кошмарами Гойи
Смерчи проносятся смерти и горя,
Стены кирпичные плачут навзрыд
Город горит…
Наши родные проспекты горят,
«Апокалипсиса» пеплом парят
Наши дома – не Берлина, не Кёльна,
Оцепеневшему городу – больно!
Сердце – пылающий метеорит:
Город горит…
Города, враг, не касайся – не тронь!
Драться так драться: огонь за огонь,
Око за око, пеняй на себя ты!