Как рассказал Михель, двор, к которому мы направляемся, принадлежит вдове по имени Сонара. Несколько лет назад на охоте какая–то тварь порвала её мужа и старшего сына. С тех пор Сонара одна воспитывает троих детей и ведёт немаленькое хозяйство. Женщина оказалась сильной и волевой. Все ожидали, что она постарается побыстрее выйти замуж, чтобы новый хозяин помог со всем хозяйством, да с воспитанием детей. Ошиблись люди. Сонара стала сама охотиться, с детьми отправлялась на сбор цветка Лиолы, сама управлялась со скотом и подворьем. Некоторые ушлые мужички пытались было сосватать хозяйственную бабёнку, да прибрать неплохое хозяйство к своим рукам, но не вышло. Нескольких она просто послала подальше, а парочке особо настойчивых просто набила морду. С тех пор явных ухажёров у неё поубавилось. В общем, баба боевая, в чём мы вскоре и убедились.
Встретила нас хозяйка у ворот. Судя по вёдрам с водой, сама она только вернулась от колодца. Женщина эта, на первый взгляд, вообще не выглядела особо мощной или сильной. Обычное телосложение, средний рост. Разве что в глазах мелькало что–то эдакое – трудноописуемое. Попытавшись предложить свою помощь хозяйке, мы нарвались на отповедь. Нам было сказано не лезть со своей помощью и проваливать на все четыре стороны, а не мешать честной женщине спокойно работать. Мы объяснили, что пришли к командиру солдат и хотели бы с ним пообщаться. На что Сонара послала нас ещё дальше. Прокричавшись и перестав ругать нас, бездельников, она пояснила:
– Командир спит и проспит ещё не меньше суток. Человек руку потерял, ему зелья сонного и подали, чтоб меньше мучился. А как проснётся, там видно будет – захочет и пригласит вас пообщаться.
Сонара пообещала передать, что мы заходили познакомиться.
Обломавшись второй раз за день, мы с Михелем решили отправиться к старосте после обеда. Сперва отобедаем у кузнеца, а потом уж довольные жизнью, да в хорошем настроении пойдём к старосте меня с ним знакомить.
О том, что мы придём на обед, Михель супругу, конечно, не предупредил. Поэтому, пока она суетилась и готовила на нас обед, он показал мне свою кузницу. Ну что сказать? Это не первая кузница, которую я вижу в живую. Я смутно помню, как выглядела дедовская. Он умер, когда я совсем маленьким был, потому у меня о нём мало воспоминаний. Но почему–то вспоминается не столько обстановка, сколько жар и грохот.