– Прошка! Прошка! На, на рыбки! – И она с хохотом побежала по аллее, а Прошка пустился за нею, горбясь, смешно подпрыгивая и махая на бегу своим уцелевшим крылом.
– Теперь пойдём к маменьке, – предложила Юлия. – Я ещё не была у неё сегодня. Она недавно вернулась от ранней обедни. Она страсть как любит монашек, а я не люблю.
На половину тётушки Ирины Игнатьевны пришлось пройти через несколько горниц. В одной из них, почти пустой, с простым деревянным столом и такими же скамьями около него, с большим многоликим образом в углу, сидели две монашки. Они хлебали из огромной деревянной чашки жирные щи с сушёными карасями.
При появлении детей монашки встали, отвесили им низкий поклон.
– А вы кушайте, кушайте, – бойко отвечала им Юлия.
Она вскочила на одну из скамей и, протянув к образу свою маленькую ручку, сказала Васе:
– Это, знаешь, какой образ? Это семейный.
Но Вася не знал, что такое семейный образ.
– Неужто не знаешь? – удивилась Юлия. – На таком образе изображаются святые каждого из семьи. А когда рождается новый мальчик или девочка, то пририсовывают и их святых. А вот и моя святая, – указала она на крохотную фигурку в красной хламиде, написанную на образной доске более свежей краской, чем другие.
Вася внимательно посмотрел на святую и улыбнулся. Святая ничуть не была похожа на его бойкую кузину.
Когда дети переступили порог следующей комнаты, Вася увидел довольно молодую, очень полную женщину с чётками в руках.
– А вот моя маменька! – воскликнула Юлия. – Здравствуйте, маменька! А это Вася, – и Юлия ткнула Васю пальчиком в грудь.
Ирина Игнатьевна была не одна в комнате. Перед нею стояла в почтительной позе женщина в чёрном, порыжелом от солнца странническом одеянии.
– Выйди, Агнюшка, на минутку, – сказала Ирина Игнатьевна.
Женщина поклонилась ей в пояс и бесшумно исчезла за плотной ковровой занавесью, словно шмыгнула в стену. Тогда Ирина Игнатьевна обратилась к Васе:
– Подойди-ка сюда, Васенька.
Вася приблизился к ней. Она обняла его и поцеловала в лоб, потом посмотрела ему в глаза долгим, каким-то проникновенным взглядом.
– Сиротка ты мой бедный… – сказала она. – Не обижает тебя тётка Екатерина?
– Нет, – отвечал Вася, удивлённый таким вопросом.
– И никто не обижает?
– Нет.
– Это хорошо. Грех обижать сирот. А учиться хочешь?
– Хочу.
– Учись. Ученье – свет…