Когда вышли «на траверз «Зелёного мыса», как Вася называл болотистый выступ парка, поросший густым ивняком, ветер хватил с такой силой, что дощаник зачерпнул не только бортом, но и парусом.
При виде этого Тишка поспешил скинуть с себя рубашку.
– Трус! – с возмущением крикнул Вася, стараясь выправить крен неповоротливого дощаника.
– Там поглядим ещё… – ответил Тишка. – Може, и ты, барчук, портки скинешь.
Налетел новый порыв ветра, ещё более сильный. Дощаник накренило ещё резче и до половины наполнило водой.
– Ну? – в свою очередь не без торжества спросил Тишка.
– Все наверх! Пустить помпы! – скомандовал Вася.
Тишка, отлично знавший значение этой команды по прошлым плаваниям, подхватил черпак, всплывший посредине лодки, и начал вычерпывать из неё воду.
– Раздевайся, барчук, – посоветовал он. – Плыть придётся далеко.
Вася, стоявший в воде чуть не по колена, не тронулся с места. «Где же это видано, чтобы капитан корабля во время бури снимал с себя панталоны! Даже когда корабль гибнет, он велит привязать себя к мачте и идёт вместе с ним на дно».
Но вскоре Вася должен был пожалеть, что пренебрёг советом Тишки, так как новый порыв ветра опрокинул дощаник.
И тут Тишка вдруг преобразился. Его синие глаза, глядевшие до этого немного сонно, вдруг оживились. В них блеснула сила. Он поддержал Васю за плечо и помог ему ухватиться за опрокинутый дощаник.
– Лезь на днище! – командовал он теперь, хотя Вася свободно держался на воде.
Вася вскарабкался на осклизлые доски дощаника.
– Разоблачайся! – продолжал командовать Тишка. Отфыркиваясь и дрожа от холодной весенней воды, Тишка помог барчуку освободиться от сапог и мокрой одежды.
Потом мальчики поплыли к берегу, бросив на волю судьбы славный корабль «Телемак» с парусом и колесом от прялки. Плыли сажонками[4], легко и свободно, хотя Тишка держал в зубах барские сапоги.
А на берегу всё было по-прежнему спокойно: пели птицы, в зелени сосен дрались звонкоголосые иволги, где-то баба шлёпала вальком, где-то звонко ржал жеребёнок.
Тётушка Екатерина Алексеевна вошла в классную комнату, когда Вася, сидя за огромным дубовым столом, освещённым весенним солнцем, учил наизусть стихи о похождениях хитроумного Одиссея, царя Итаки, сына Лаэрта и Антиклеи.
Книга была французская и стихи трудные, хотя и прекрасные.