Конечно, не могло быть и речи о включений в повесть подобных подробностей. И дело не только в абсурдности доказательств мнимой вины абсолютно безгрешного человека. Вся история, будь она воссоздана с такой же документальной скрупулёзностью, что и основной сюжет, невольно наводила бы смышлёного читателя на сравнение советского и нацистского режимов. Вот как изложил историю своего ареста сам Валентей в заявлении генеральному прокурору СССР от 2 августа 1961 года: «…я совершил один необдуманный поступок: когда в штаб эскадрильи явились следственные работники арестовывать меня, то я закрыл их в штабе, а сам направился к начальнику „Енисейстроя“ генералу Панюкову, надеясь на его вмешательство. Панюкова я не застал и пошёл домой, чтобы попрощаться с женой и идти в тюрьму. Дома уже ждали, арестовали и, ко всему, обвинили… в побеге. 21 июля 1950 года спецлагсуд „Енисейстроя“ приговорил меня к 10 годам за антисоветскую агитацию… и за побег, которого я не совершал».
<…> Вот почему повесть завершается диалогом с эмигрантом Морозовым, якобы внуком известной исторической персоны, а высказанное им пророчество относительно судьбы, ждущей возвращенца из плена на родине, в реальной жизни частично сбывается.
Реабилитировали Вячеслава Валентея лишь в предпоследний рабочий день 1961 года. Возможно, причиной отказа в публикации стало как раз отсутствие формальной реабилитации к моменту включения повести в издательские планы. Ведь именно из-за этого нельзя у нас было до горбачёвской перестройки издавать книги о «врагах народа» Бухарине, Рыкове и им подобным.
Но вернёмся к заключительной главе. Как же объясняет автор поворот судьбы своего героя, заставивший сменить любимую профессию: «Летал до 1950 года, потом зрение, правый глаз, ослабло. Перешёл на строительство, теперь вот – инженер», – рассказывает он сам приехавшему в гости московскому писателю (к слову, приезд автора к своему герою весной 1960 года – единственный подлинный эпизод в седьмой главе).
В действительности дело обстояло так: «Я не упал духом, начал работать и учиться заочно в институте… даже в заключении приобрёл специальность, стал инженером и был приглашён начальником строительства п/я 121 (там же, где я отбывал наказание) на должность прораба технологического монтажа завода № 169. За период своей работы имею несколько благодарностей, получил в новом доме квартиру и всей своей сознательной жизнью стараюсь быть полезным своей любимой Родине» (из жалобы в Главную военную прокуратуру СССР).