Где я чувствовал плотью приращенное крыло
К ключице, я махал им, как ветка куста.
Не беда, коль даже на мизинец от земли не оторвался,
Зато птах со всего мира привлек дерзким жестом своим,
Кто-то из них заплакал, а кто-то рассмеялся,
И я понял: мне не властвовать простором голубым.
Но однако, не смутившись, я махал интенсивней
И сам плакал, сам смеялся, с ними волью роднясь.
Лета дух нарастал широко и всесильно,
Ясь проточная в душу обильно лилась.
И уже мне едино, что дождь или заморозок,
В материнской избе доживаю свой век, будто сыч.
Мне неведомо, как все устроено зá морем,
Знаю, грянет вот-вот судьбы моей праведный бич!