Облачное ожерелье.
Солнечный лак. Роса.
Часам к десяти примерно
На ипподроме сельском
Многоголосье – всякий
С кривых прогнивших скамеек
Жаждет увидеть зрелище
Почти мирового значенья,
Хотя его зачинатель,
Организатор и заводила
Пьяница-конюх Сашка,
С придурковатой улыбкой,
А руки вечно в навозе.
Сашка глотнул с четвертинки,
Мелькая на заднице латкой,
Пошел «парадом» командовать,
Чем громко всегда гордился!
Дошел до железки, ударил
Куском арматуры по ней
И вслед всплеснувшимся звукам
До самых ушей улыбнулся,
Как будто каждому нынче
Подарок большой обещая,
Рублем золотым или камнем
Жемчужным иль чем-то еще,
Что сам отродясь и не видел
И даже не снилось ему…
Ах, Сашка, дурашка, пропойца,
Поймешь ли
(пожалуй, навряд ли!),
Кому ты прилежно так служишь,
Из кожи лишаистой лезешь,
Чтоб новую грамоту к ночи
Повесить в саманке своей?
Но гонг прозвучал! Нет возврата…
Иль проблеск души покаянья,
Иль вздох: «Что я делаю, гад!»
Уже закипела «арена!»
…Уже гладиаторы бьются,
Пронзая друга друга мечами!..
…Уже на быка навалились
Десяток крутых мужиков
И – копьями, копьями, копьями…
На холке густой частокол!
…Гонг прогремел! Все понятно,
Все ясно, чем зиждется жизнь!
«Недурно! Еще б самогонки…»
Последние капли… «Дождусь…
Потом уж за Сивку… Конечно,
Она победит, как и в прошлом,
И в том, позапрошлом году!»
Втесался в толпу пьяный Сашка,
Чтоб вместе со всеми орать,
Свистать, озорно улюлюкать
И – россыпью мат непременно,
При этом ничуть не стесняясь,
Дак некого – все поголовно
Тут слиты в единое… все
Одним обуяны желаньем,
Слепою, безумною страстью,
Гипнозом, дурным колдовством.
«Арена», гляди, всколыхнулась,
Наверно, до недр ключевых,
Окрест зашатались деревья,
А ветер с зари не гулял…
Какая напасть приключалась?