Я выздоравливал медленно. В раздробленное место черепа была вживлена латунная пластинка. Пришлось оставить работу. Занимался дома с детьми, готовил на кухне, копался на огороде. А Василиса продолжала гастролировать. Но раз от раза замечал, что не так как раньше она ко мне стала относиться. Больше молчала. Отворачивалась от меня. Порой совершала странные, болезненные для меня поступки. Например, увидит по телевизору красивого мужчину и вслух со смаком обронит: «Эх, вот бы с ним… Какие мускулы! А ты стал похож на железную дорогу – два рельса да шпалы! Ехать тряско!» И много еще похабного исходило от нее. Как-то разыскал я Василису на кладбище. Пьяная, подол платья заголен… С кем-то на могильном холме совокуплялась. Тут и уснула. А когда она обнаженная вышла на сцену на одном из праздничных концертов… Ее уволили. И с неким поклонником- художником, которому она позировала в различных позах и, разумеется, без одежды, подалась в неизвестном направлении. А я оставил детей на попечение матери-старушки и подался в монастырь. Было жаль заблудшую душу Василисы. Сутками простаивал на коленях перед образами, бессчетно бил поклоны, творил молитвы. И Господь спас ее! Она разыскала меня. Теперь Василиса заправляет церковным хором в моем храме.
Он закрыл глаза, беззвучно шевеля губами.
От резкого толчка дверь продвинулась, и в просвет заглянула собачья морда.
– Гришка! – позвал я.
Дворняжка, виляя хвостом, подбежала ко мне – желтые глазки ее радостно смеялись!
Батюшка погладил пёсика.
– Хозяин потерял тебя. Церковный двор будешь охранять! Согласен?
Гришка запрыгнул к нему на колени, лизнул бороду, зачихал.
Проснулись мать и сын. Батюшка стал их кормить: вытащил из сумки ржаную буханку, соль, в кружку налил воды. Парнишка помотал головой:
– Я не собака.
Батюшка взял кусочек и бросил псу. Но и он даже не понюхал. И все от души рассмеялись!
Моя настала очередь покинуть купе и вагон и всех тех, кто еще будет ехать, добираться до своего назначенного места. Батюшка проводил меня до выхода.
– А стих твой неплох. Вот только слово «животным» поправь. Можно употребить «мерзавцы»… А животное… Божья тварь, а стало быть, священно и к отрицательному типу человека никак не применимо. Не обижайтесь на критику. Просто дружеское замечание.
Я поцеловал серебряный крест. Сошел по крутым ступеням. Поезд дал гудок отправления. Приснувшие было усталые вагоны предупредительно толкнули друг друга. Пассажирский состав покатил дальше в предзимнее ненастье к иным неведомым остановкам.