Павел же был очень зол на Анну за ее невоздержанность в спиртном и в чувственном, всю дорогу высказывал ей в общем-то обоснованные с его мужской точки зрения претензии, они громко ссорились. Мама Пашина подливала масла в огонь, пыталась вернуть нетрезвую молодую женщину в стезю выработанных веками и установленных приличным обществом поведенческих правил и канонов, потому как была полностью солидарна со своим любимым средним сыном в праведном гневлении на предполагаемую невестку. Жили Павел с мамой вместе, здесь неподалеку, и путь сейчас держали как раз домой, с трудом волоча Аннушку за собой, но все-таки умудрились по дороге разругаться вдрызг. Анна взбеленилась окончательно и, слегка покачиваясь, демонстративно ушла в ночь, фигурально и буквально плюнув в сторону будущих родственников. Павел за ней не кинулся, не побежал, где подруга коротала ночь, не поинтересовался даже следующим хмурым воскресным утром, и для этой пары чужая свадебная суббота стала закатом их любовных отношений.
Хоть Пашка Анну и вправду любил. Ему всегда нравились нехуденькие девушки, и сам он был немного рыхловатый, леноватый, увальневатый. Его штаны всегда были немного короче необходимой длины, ремень располагался сантиметров на пять выше предполагаемой линии талии, анекдоты были чуть староваты, а голос слегка затухал к концу фразы. Но едва заметные (да и то не всем) недочеты с лихвой окупались Пашиными плюсами – довольно приятная внешность, видимая доброта, диплом Сельскохозяйственной академии со специальностью ветеринарного врача, не то чтобы блестящие, но подблескивающие местами перспективы и – та-дааам – трехкомнатная квартира в центре города! Квартира, конечно, тоже была в перспективе, потому что жил Павел с мамой, да иногда там появлялся прописанный Андрей, но младший брат чаще жил у своих сменяющих друг друга женщин, одной из коих и считалась на данный момент Елена.