Стаську тоже ждал переезд. Одной из причин перемены места жительства была объявлена болезнь женщины, другой, и, пожалуй, основной причиной стала необходимость высвобождения части капитала, заключенного в двух приватизированных квартирах – маминой и Стаськиной. Средний сын Сашка к тому времени уже умер, потому что, так же, как и муж Стасин, скорешился с наркоманами, был изгнан из дома и отдал богу душу в темном заплеванном подъезде на два этажа выше бывшей собственной двери. В семье оставалась одна звездочка – Оксана Прекрасная, которая собиралась работать за границей в танцевальном коллективе и как раз для ее успешного отъезда и был необходим стартовый долларовый минимум. Итак, две квартиры были проданы, куплен дом недалеко в селе, высвобожденные средства улетели в Италию в новом Оксанином чемоданчике, и остатки семьи благополучно воссоединилась. Хотела ли Стася переезжать, никто не спрашивал, страшила ли мальчишек необходимость перевода в сельскую школу, такой вопрос тем более никого не интересовал, и началась у них другая жизнь.
С собой взяли и бабушку, куда ж без нее, и бабушкиного кота (Алиски не стало к тому времени), Стаська получила группу инвалидности и не работала, мама ее тоже была на группе, работал один Стаськин отчим, отчего злился, бесился и свирепствовал. Мать мужнины скандалы поддерживала, потому как держалась за него зубами, когтями и жабрами, да и сама она была недобрая, гневливая женщина, и все помои, ушаты, свинячьи корыта ненависти, жадности, истерии и беспощадной жестокости выливались на Стаську с сыновьями. Основной вопрос, если это был вопрос, а не утверждение, формулировался следующим образом – какого (извиняюсь, перепуга) я должен кормить тебя, Стася, и твоих оглоедов! Определения и метафоры назывались другие, соответствующие воспитанию и происхождению данного индивидуума мужеского пола, но смысл послания был всем предельно ясен. Кормить не должен, и не кормил особо. Стаська стремительно худела, пацаны недоедали.