– Что это всё значит? Это ложь! Мама не могла…
– Она спала и с ним, и со мной параллельно. Ты такая же. Но я всё равно её люблю, ты так на неё похожа…
– Я могу быть и твоей дочерью!
– Я сделал тест ДНК, ты мне не дочь. И нам ничто не мешает быть вместе.
– Что ты несёшь?! – как ужаленная, соскочил с крыльца. – Послушай себя! Даже если это так, и ты мне не отец по крови, я всю жизнь тебя им считала. – Голова кружилась, в ушах стучало, слишком много шокирующей информации.
– Адель, я люблю тебя не как отец. Я женюсь на тебе. Для чего я тебя растил в такой строгости? Для кого хранил? Не для этого копа! – он опять приближается.
Нет, второго такого поцелуя я не переживу.
Схватила первое, что попалось под руку, бросила в него. Это оказалась лампой, она попала ему в голову, и он упал без сознания.
В ужасе отшатнулась. Я убила!
Убила отца!
Я не хотела, даже не думала, что попаду в него.
Встала на колени, припала ухом к груди. Дышит, живой!
С трудом дотащила его до дивана. Вызвала врача.
– На первый взгляд сильный ушиб. Ничего страшного. Но нужно его в больницу отвезти, провести более тщательный осмотр.
В больнице заполнила документы, сообщила номер страховки, медсестра сказала, что отец проснулся. Обрадовалась.
Какие бы сложные отношения у нас не были, я не желала ему смерти.
Стояла у дверей, не решалась войти. Он посмотрел на меня, от этого взгляда хотелось бежать куда подальше.
– Подойди сюда, Адель. – Переминалась с ноги на ногу. Нет, он не причинит мне вред, мы же в больнице.
– Садись.
Тон обманчиво ласковый. Я опять вернулась в то время, когда боялась прогневать отца, думала о том, что он скажет, не могла сопротивляться. Он чувствовал, знал это.
Дэвида нет, заступиться никому.
Отец дернул меня за косу, приближая к своему лицу, опаляя дыханием с запахом виски.
– Ты ответишь мне за всё, Адель, – говорил медленно, смакуя каждое слово.
А он? Когда он ответит за то, что творил со мной? У меня есть право защищаться.
Под взглядом стальных глаз страх окутал меня, липкий, тягучий, руки похолодели.
Он питался им, заряжался от меня, как батарейка.
– Отпусти меня, – во рту пересохло, по щекам катились слёзы.
Я была сильной, куда это всё делось? Зачем вернулся этот трусливый кролик?
Отец отпустил меня, довольно оскалился. Убежала из палаты, ноги дрожали, села на кресло для посетителей, пытаясь унять бешено колотившееся сердце.