Неизвестность пугала больше всего. Я нервничал и хамил маме и Музафферу. И ещё больше уходил в себя, погружался в компьютерные игры, где с какой-то невероятной злобой расправлялся с виртуальными врагами. И даже забросил своего лягушонка, с которым почти никогда не расставался и делился всем. Я даже не помнил, куда его зашвырнул. А иногда просто лежал на втором этаже огромной двухъярусной кровати и сочинял стихи.
Я не хочу учиться
И в школу вообще не пойду.
Мне нравится лениться,
Я дома занятья найду.
Зачем нужны мне книжки,
Зачем учителя?
Без этого мученья
Вертится Земля!
Привычку сочинять стишки мы придумали с мамой. Почти всегда перед сном, когда я уже устраивался в постели, мама садилась рядом, обнимала, спрашивала, как прошёл день. И после мы играли в рифмы, из которых складывались наши стихи и даже целые песни. Они получались корявыми и смешными, а иногда – с чёрным юмором.
Жила-была курочка,
Ждала она яйцо.
Была она дурочка,
Смеялись ей в лицо.
Заигрывает с коршуном,
Лисице строит глаз.
И по её вине без глаза
Гном сидит у нас.
Мама ради забавы записывала их в блокнот. Список наших «шедевров» постоянно пополнялся, и мама грозилась когда-нибудь издать их отдельной книжкой.
Всю следующую неделю ничего особо примечательного вроде морской встречи с древним чудовищем не произошло. Мама и Музаффер вовлекали меня в изучение турецкого языка. Учили язык по тем самым разноцветным стикерам, которые мамин муж развесил по дому. На них было написано, как называется тот или иной предмет. Так что наша квартира превратилась в словарь с картинками. Мы с мамой зубрили слова. Выходило это у мамы не очень. Я-то быстро всё запомнил. А что с этими словами делать? Мама говорила по-русски, Музаффер тоже. Дома легче говорить на родном языке. А турецких друзей у меня пока не было. Погружение в языковую среду было неглубоким. Но ровно до тех пор, пока не случился Курбан-байрам. Это такой праздник у мусульман, по важности вроде нашего Нового года или Рождества. И праздновать его мы решили в деревне, расположенной далеко-далеко в горах, где живут родители Музаффера.
– Что делать в горах? – не слишком счастливо вздохнув, спросил я. – Там же ничего нет, только камни.
– Да ты что! Горы живые, – замахал руками глава семейства, как будто в буквальном смысле пытался развеять мои сомнения. – Разве ты не знаешь, что там растут деревья и обитают разные животные? Деревенские жители ходят туда на охоту. Мой отец тоже охотился на горных козлов и косулей, и старшие братья нередко составляли ему компанию. Сейчас отец постарел, братья разъехались по городам, но ружьё и патронтаж висят у него в доме на видном месте. Я обязательно тебе их покажу!