Волшебный стакан, или Пушкин и Кошкин. Петербургские бывалые и небывалые истории - страница 2

Кого это «нас», простите? Пушкин – ведь не царь и множественным числом себя отродясь не именовывал, а то бы ведь, пожалуй, и написал: «Мы памятник воздвигли нам нерукотворный…» Тут уж ясней ясного видно кого это «нас» заметил старик Державин: Пушкина да Кошкина, разумеется! Только Кошкин-то себя не особо афишировал и на публику открыто не выставлялся отчасти по природной скромности, а больше просто из любви к покою. Помечтать, подремать да расслабиться на диванчике ему уж и хорошо.

А что слава? Слава – дым, хотя, говорят, и тешит человека, ну да жизнь-то все одно пообтешет.

Не робей, друг читатель, дерзай, читай! Да не кори сочинителя, коли чем тебе не потрафил, ибо цель всякого писания есть отнюдь не безтолковое развлечение, ведь и без того-то все твари земные довольно развлекаются, но назидание. А сего то в наш вольный фривольный век право уж никто не любит.

Читай, мудрей да назидайся, приятель.

Зри, что на одном лишь собственном своем опыте далеко нынче не уедешь.

Для сего и составил труд сей по семейным хроникам, слухам и прочим преданиям, дабы вдруг не канули в безвестности славные мысли, деяния и явления времен минувших, слуга ваш всепокорнейший и преподносит вам ныне с нижайшим поклоном

Василиус Кошкин младший

Жили были Пушкин да Кошкин: друзья – ну, просто уж – не разлей-вода. Жили и совсем, надо сказать, не тужили, а все как-то так да этак, но впрочем иногда очень даже и ничего.

Если Пушкин в лес, то и Кошкин в лес. Пушкин за стол и Кошкин за стол. Пушкин на реку рыбу ловить и Кошкин туда же. Пушкин по грибы и Кошкин по грибы, словом, куда Пушкин туда и Кошкин, куда Кошкин туда и Пушкин. Просто тебе друзья – не разлей вода.

Раз пошел Пушкин купаться, а Кошкин купаться не любил да и в баню редко ходил, а оближет себя просто с хвоста до головы ему и хорошо. А Пушкин все равно как морж был, его бывало из воды никаким канатом не вытянешь. Если бы не Кошкин, так он бы может и навсегда в воде жить остался. А без Кошкина ему все же как-то не того, вроде как и скучно в царствии-то водном-подводном.

У Пушкина даже костюм был специальный купальный, полосатый такой в клетку. А Кошкин зимой и летом, как говорится, одним цветом – серый в полоску, только на лбу совсем белое пятно, будто при его Кошкина рождении у природы вдруг все краски истратились.